Неточные совпадения
В пользу женитьбы вообще
было, во-первых, то, что женитьба, кроме приятностей домашнего очага, устраняя неправильность половой жизни, давала возможность нравственной жизни; во-вторых, и главное, то, что Нехлюдов надеялся, что семья, дети дадут смысл его теперь бессодержательной жизни. Это
было за женитьбу вообще. Против же женитьбы вообще
было, во-первых, общий всем немолодым холостякам страх за лишение свободы и, во-вторых, бессознательный страх перед таинственным
существом женщины.
Он
был уверен, что его чувство к Катюше
есть только одно из проявлений наполнявшего тогда всё его
существо чувства радости жизни, разделяемое этой милой, веселой девочкой. Когда же он уезжал, и Катюша, стоя на крыльце с тетушками, провожала его своими черными, полными слез и немного косившими глазами, он почувствовал однако, что покидает что-то прекрасное, дорогое, которое никогда уже не повторится. И ему стало очень грустно.
Тогда женщина представлялась таинственным и прелестным, именно этой таинственностью прелестным
существом, — теперь значение женщины, всякой женщины, кроме своих семейных и жен друзей,
было очень определенное: женщина
была одним из лучших орудий испытанного уже наслаждения.
Черная, гладкая, блестящая головка, белое платье с складками, девственно охватывающее ее стройный стан и невысокую грудь, и этот румянец, и эти нежные, чуть-чуть от бессонной ночи косящие глянцовитые черные глаза, и на всем ее
существе две главные черты: чистота девственности любви не только к нему, — он знал это, — но любви ко всем и ко всему, не только хорошему, что только
есть в мире, — к тому нищему, с которым она поцеловалась.
Он пришел в столовую. Тетушки нарядные, доктор и соседка стояли у закуски. Всё
было так обыкновенно, но в душе Нехлюдова
была буря. Он не понимал ничего из того, что ему говорили, отвечал невпопад и думал только о Катюше, вспоминая ощущение этого последнего поцелуя, когда он догнал ее в коридоре. Он ни о чем другом не мог думать. Когда она входила в комнату, он, не глядя на нее, чувствовал всем
существом своим ее присутствие и должен
был делать усилие над собой, чтобы не смотреть на нее.
Он чувствовал, что формально, если можно так выразиться, он
был прав перед нею: он ничего не сказал ей такого, что бы связывало его, не делал ей предложения, но по
существу он чувствовал, что связал себя с нею, обещал ей, а между тем нынче он почувствовал всем
существом своим, что не может жениться на ней.
Как ни огромно
было расстояние между тем, что он
был, и тем, чем хотел
быть, — для пробудившегося духовного
существа представлялось всё возможно.
На глазах его
были слезы, когда он говорил себе это, и хорошие и дурные слезы; хорошие слезы потому, что это
были слезы радости пробуждения в себе того духовного
существа, которое все эти года спало в нем, и дурные потому, что они
были слезы умиления над самим собою, над своей добродетелью.
«Такое же опасное
существо, как вчерашняя преступница, — думал Нехлюдов, слушая всё, что происходило перед ним. — Они опасные, а мы не опасные?.. Я — распутник, блудник, обманщик, и все мы, все те, которые, зная меня таким, каков я есмь, не только не презирали, но уважали меня? Но если бы даже и
был этот мальчик самый опасный для общества человек из всех людей, находящихся в этой зале, то что же, по здравому смыслу, надо сделать, когда он попался?
Ведь очевидно, что мальчик этот не какой-то особенный злодей, а самый обыкновенный — это видят все — человек, и что стал он тем, что
есть, только потому, что находился в таких условиях, которые порождают таких людей. И потому, кажется, ясно, что, для того чтобы не
было таких мальчиков, нужно постараться уничтожить те условия, при которых образуются такие несчастные
существа.
Теперь этот чисто одетый, выхоленный господин с надушенной бородой
был для нее не тот Нехлюдов, которого она любила, а только один из тех людей, которые, когда им нужно
было, пользовались такими
существами, как она, и которыми такие
существа, как она, должны
были пользоваться как можно для себя выгоднее.
Со времени своего последнего посещения Масленникова, в особенности после своей поездки в деревню, Нехлюдов не то что решил, но всем
существом почувствовал отвращение к той своей среде, в которой он жил до сих пор, к той среде, где так старательно скрыты
были страдания, несомые миллионами людей для обеспечения удобств и удовольствий малого числа, что люди этой среды не видят, не могут видеть этих страданий и потому жестокости и преступности своей жизни.
— Да, да, это может
быть, но Сенат не может рассматривать дело по
существу, — сказал Владимир Васильевич строго, глядя на пепел. — Сенат следит только за правильностью применения закона и толкования его.
Одно, что понял Нехлюдов, это
было то, что, несмотря на то, что Вольф, докладывавший дело, так строго внушал вчера ему то, что Сенат не может входить в рассмотрение дела по
существу, — в этом деле докладывал очевидно пристрастно в пользу кассирования приговора палаты, и что Селенин, совершенно несогласно с своей характерной сдержанностью, неожиданно горячо выразил свое противоположное мнение.
Он думал, что он верит, но между тем больше, чем в чем-либо другом, он всем
существом сознавал, что эта вера его
была что-то совсем «не то».
Топоров, как и все люди, лишенные основного религиозного чувства, сознанья равенства и братства людей,
был вполне уверен, что народ состоит из
существ совершенно других, чем он сам, и что для народа необходимо нужно то, без чего он очень хорошо может обходиться.
— Я
был у той женщины, которую выпустили и которую держали так долго; совсем разбитое
существо.
— А отказал, то, стало
быть, не
было основательных поводов кассации, — сказал Игнатий Никифорович, очевидно совершенно разделяя известное мнение о том, что истина
есть продукт судоговорения. — Сенат не может входить в рассмотрение дела по
существу. Если же действительно
есть ошибка суда, то тогда надо просить на Высочайшее имя.
Их
было так много, так они
были однообразны и в такие особенные странные условия они
были поставлены, что Нехлюдову казалось, что это не люди, а какие-то особенные, страшные
существа.
Неточные совпадения
Это просто со всех сторон наглухо закупоренные
существа, которые ломят вперед, потому что не в состоянии сознать себя в связи с каким бы то ни
было порядком явлений…
И действительно, когда последовало его административное исчезновение,
были найдены в подвале какие-то нагие и совершенно дикие
существа, которые кусались, визжали, впивались друг в друга когтями и огрызались на окружающих.
Такова
была внешняя постройка этого бреда. Затем предстояло урегулировать внутреннюю обстановку живых
существ, в нем захваченных. В этом отношении фантазия Угрюм-Бурчеева доходила до определительности поистине изумительной.
Дома он через минуту уже решил дело по
существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига
были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как не
было той силы в природе, которая могла бы убедить прохвоста в неведении чего бы то ни
было, то в этом случае невежество являлось не только равносильным знанию, но даже в известном смысле
было прочнее его.
Но как ни казались блестящими приобретенные Бородавкиным результаты, в
существе они
были далеко не благотворны. Строптивость
была истреблена — это правда, но в то же время
было истреблено и довольство. Жители понурили головы и как бы захирели; нехотя они работали на полях, нехотя возвращались домой, нехотя садились за скудную трапезу и слонялись из угла в угол, словно все опостылело им.