Неточные совпадения
«В
виду всего вышеизложенного крестьянин села Борков Симон Петров Картинкин 33-х
лет, мещанка Евфимия Иванова Бочкова 43-х
лет и мещанка Екатерина Михайлова Маслова 27-ми
лет обвиняются в том, что они 17-го января 188*
года, предварительно согласившись между собой, похитили деньги и перстень купца Смелькова
на сумму 2500 рублей серебром и с умыслом лишить его жизни
напоили его, Смелькова, ядом, отчего и последовала его, Смелькова, смерть.
Это убеждение
было так сильно, что никто не решался отказать ему в этом, и он получал каждый
год, в
виде отчасти пенсии, отчасти вознаграждения за членство в высшем государственном учреждении и за председательство в разных комиссиях, комитетах, несколько десятков тысяч рублей и, сверх того, высоко ценимые им всякий
год новые права
на нашивку новых галунов
на свои плечи или панталоны и
на поддевание под фрак новых ленточек и эмалевых звездочек.
Он говорил, что ему семнадцать, но
на вид ему
было лет пятнадцать.
Это
был среднего роста и самого обыкновенного крестьянского
вида человек
лет тридцати, ссылавшийся в каторгу за покушение
на грабеж и убийство.
Он казался не столько отлитым в форму, сколько вырубленным из грубого материала и притом грубым инструментом; хотя ему
было на вид лет под сорок, — он казался тяжеловесным и неповоротливым, — обстоятельство, нисколько не мешавшее ему считать себя первым красавцем в труппе и думать, что при появлении его на арене в трико телесного цвета он приводит в сокрушение женские сердца.
Старшей, широколицей и худенькой, с гребенкой в волосах,
было на вид лет пятнадцать, а младшей, пухленькой, с волосами как у ежа, — не больше трех.
Неточные совпадения
— Умница, душенька! — сказал
на это Чичиков. — Скажите, однако ж… — продолжал он, обратившись тут же с некоторым
видом изумления к Маниловым, — в такие
лета и уже такие сведения! Я должен вам сказать, что в этом ребенке
будут большие способности.
С каждым
годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель,
было заклеено бумагою; с каждым
годом уходили из
вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи
на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно
было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно
было притронуться: они обращались в пыль.
Княгиня
была женщина
лет сорока пяти, маленькая, тщедушная, сухая и желчная, с серо-зелеными неприятными глазками, выражение которых явно противоречило неестественно-умильно сложенному ротику. Из-под бархатной шляпки с страусовым пером виднелись светло-рыжеватые волосы; брови и ресницы казались еще светлее и рыжеватее
на нездоровом цвете ее лица. Несмотря
на это, благодаря ее непринужденным движениям, крошечным рукам и особенной сухости во всех чертах общий
вид ее имел что-то благородное и энергическое.
На вид ему
было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной: особенно хороши
были светлые, черные, продолговатые глаза.
— A propos о деревне, — прибавил он, — в будущем месяце дело ваше кончится, и в апреле вы можете ехать в свое имение. Оно невелико, но местоположение — чудо! Вы
будете довольны. Какой дом! Сад! Там
есть один павильон,
на горе: вы его полюбите.
Вид на реку… вы не помните, вы пяти
лет были, когда папа выехал оттуда и увез вас.