Она решила, что сделает так. Но тут же, как это и всегда бывает в первую минуту
затишья после волнения, он, ребенок — его ребенок, который был в ней, вдруг вздрогнул, стукнулся и плавно потянулся и опять стал толкаться чем-то тонким, нежным и острым. И вдруг всё то, что за минуту так мучало ее, что, казалось, нельзя было жить, вся злоба на него и желание отомстить ему хоть своей смертью, — всё это вдруг отдалилось. Она успокоилась, оправилась, закуталась платком и поспешно пошла домой.
Это тишина пред бурей: все запоздавшее спрятать себя от невзгоды пользуется этою последнею минутой
затишья; несколько пчел пронеслось мимо Туберозова, как будто они не летели, а несло их напором ветра.
Выждав момент, когда самый большой вал с грохотом обрушился на намывную полосу прибоя, и вслед за тем наступило короткое
затишье, он сразу ослабил канат.
Замечание Степана Ильича о том, что в море нельзя точно рассчитывать, оправдалось на другой же день. Часов в десять утра почти внезапно стих ветер. Весь горизонт справа обложило, и там нависли тяжелые грозные тучи, изредка прорезываемые молнией. Сделалось вдруг необыкновенно душно в воздухе. Паруса повисли и шлепались. Глупыши, петрели и штормовки стремительно неслись в одном и том же направлении, противоположном тучам. Это внезапное
затишье имело в себе что-то жуткое.