Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день и следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула, Наташа открыла глаза. Графиня
сидела на кровати и тихо говорила.
Неточные совпадения
Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а
на кровати даже можно было
сидеть, ежели подвинуться ближе к столу.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были
кровати; раненые и больные офицеры лежали и
сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенною трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
Только сосед
на кровати, толстый улан,
сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку и, маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой.
— Господи, помилуй нас, — твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа
сидела на своей
кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела
на образа и, быстро крестясь, шептала что-то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
Кутузов
сидел, спустив одну ногу с
кровати и навалившись большим животом
на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, чтò занимало его.
Он
сидел на кровати в темноте, скорчившись и обняв свои колени и, сдерживая дыхание от напряжения мысли, думал. Но чем более он напрягал мысль, тем только яснее ему становилось, что это несомненно так, что действительно он забыл, просмотрел в жизни одно маленькое обстоятельство ― то, что придет смерть, и всё кончится, что ничего и не стоило начинать и что помочь этому никак нельзя. Да, это ужасно, но это так.
Одно утро захожу к ним — как теперь перед глазами: Бэла
сидела на кровати в черном шелковом бешмете, бледненькая, такая печальная, что я испугался.
Только уже совсем вечером, когда все улеглись и в лампе притушили огонь, с «дежурной кровати», где спал Гюгенет, внезапно раздался хохот. Он
сидел на кровати и хохотал, держась за живот и чуть не катаясь по постели…
Галактион накинул халат и отправился в контору, где временно помещен был Харитон Артемьич. Он
сидел на кровати с посиневшим лицом и страшно выкаченными глазами. Около него была одна Харитина. Она тоже только что успела соскочить с постели и была в одной юбке. Плечи были прикрыты шалью, из-под которой выбивалась шелковая волна чудных волос. Она была бледна и в упор посмотрела на Галактиона.
Неточные совпадения
— Пусти, пусти, поди! — заговорила она и вошла в высокую дверь. Направо от двери стояла
кровать, и
на кровати сидел, поднявшись, мальчик в одной расстегнутой рубашечке и, перегнувшись тельцем, потягиваясь, доканчивал зевок. В ту минуту, как губы его сходились вместе, они сложились в блаженно-сонную улыбку, и с этою улыбкой он опять медленно и сладко повалился назад.
Оба побежали к нему. Он, поднявшись,
сидел, облокотившись рукой,
на кровати, согнув свою длинную спину и низко опустив голову.
Поутру просыпался он очень поздно и, приподнявшись, долго еще
сидел на своей
кровати, протирая глаза.
Он уже не по-прежнему, с стесненным сердцем, а вяло прошел сумрачную залу с колоннадой, гостиные с статуями, бронзовыми часами, шкафиками рококо и, ни
на что не глядя, добрался до верхних комнат; припомнил, где была детская и его спальня, где стояла его
кровать, где
сиживала его мать.
Он
сидел не
на постели, а
на маминой скамеечке и только спиной опирался
на кровать.