Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что̀ было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за
неприятельские войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже
неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
Неточные совпадения
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи
неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня.
18-го и 19-го ноября
войска прошли еще два перехода вперед, и
неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19-го числа началось сильное хлопотливо-возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20-го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
Крики и огни в
неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по
войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l’empereur! [да здравствует!] бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий...
И гусары по линии
войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густою колонной, — это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом, чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были
неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы
войск наших и
неприятельских.
Всё, чтò видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не поле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны,
войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции, и не мог даже отличить наших
войск от
неприятельских.
Прежде, после двух-трех распоряжений, двух-трех фраз, скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d’aigles ennemis, [пуки
неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом, и так далее, и так далее. Теперь же, что-то странное происходило с его
войсками.
Одно только, чтò еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти
войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (т. е. человека из
неприятельской колонны).
А из города уже выступало
неприятельское войско, гремя в литавры и трубы, и, подбоченившись, выезжали паны, окруженные несметными слугами.
«Ясно чувствовалась та строгая, грозная и неуловимая черта, которая разделяет два
неприятельских войска. Один шаг за эту черту и — неизвестность, страдания и смерть. И что там? Кто там? Никто не знает, и хочется знать, и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее… А сам силен, здоров, весел и раздражен, и окружен такими же здоровыми и раздраженно-оживленными людьми. Чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему, происходящему в эти минуты».
Неточные совпадения
Направление большой
неприятельской армии доказывало решительное намерение Наполеона завладеть древней столицею России; и в то время как
войска наши, под командою храброго графа Витгенштейна, громили Полоцк и истребляли корпус Удино, угрожавший Петербургу, Наполеон быстро подвигался вперед.
Когда Рославлев стал приближаться к нашей коннице, то
неприятельская, подкрепленная свежими
войсками, построилась снова в боевой порядок, и между обеих кавалерийских колонн начали разъезжать и показывать свое удальство фланкеры обеих сторон.
— Постойте, постойте! — продолжал Степан Кондратьевич. — Этим дело не кончилось. Все наше
войско двинулось вперед, конница бросилась на
неприятельскую пехоту, и что ж?.. Как бы вы думали?.. Турки построились в каре!.. Слышите ли, батюшка? в каре!.. Что, сударь, когда это бывало?
Аул уже был занят нашими
войсками, и ни одной
неприятельской души не оставалось в нем, когда генерал со свитою, в которую вмешался и я, подъехал к нему.