Неточные совпадения
Пьер подсел
к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда-либо ел. В то время как он жадно,
нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другою и
лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
— Ни о чем, — сказала графиня. — Готово, так поедем. — И графиня
нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное
лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его видимо поразило расстроенное
лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в
лице подошел
к Пьеру и
нагнулся над ним.
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась
к нему на коленях и, взяв осторожно его руку,
нагнулась над ней
лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
Наташа стала коленом на кресло,
нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданною силой, подняла, повернула
к себе ее
лицо и прижалась
к ней.
— То же будет и с ним! — прорычал он,
нагибаясь к ее лицу, трясясь и ощетинясь, как зверь, готовый скакнуть на врага.
Потом он хотел послушать, как она дышит,
нагнулся к ее лицу и почувствовал, что у него кружится голова и уста предательски клонятся к устам.
Капитан внезапно еще раз совершенно изменился. Его лицо сделалось озабоченно-серьезным. Он посмотрел направо, посмотрел налево, обернулся назад и близко
нагнулся к моему лицу, так что даже задел меня за ухо усом.
Неточные совпадения
Он начал говорить, желал найти те слова, которые могли бы не то что разубедить, но только успокоить ее. Но она не слушала его и ни с чем не соглашалась. Он
нагнулся к ней и взял ее сопротивляющуюся руку. Он поцеловал ее руку, поцеловал волосы, опять поцеловал руку, — она всё молчала. Но когда он взял ее обеими руками за
лицо и сказал: «Кити!» — вдруг она опомнилась, поплакала и примирилась.
Ставши спиной
к товарам и
лицом к покупателю, купец, с обнаженной головою и шляпой на отлете, еще раз приветствовал Чичикова. Потом надел шляпу и, приятно
нагнувшись, обеими же руками упершись в стол, сказал так:
Позы, жесты ее исполнены достоинства; она очень ловко драпируется в богатую шаль, так кстати обопрется локтем на шитую подушку, так величественно раскинется на диване. Ее никогда не увидишь за работой:
нагибаться, шить, заниматься мелочью нейдет
к ее
лицу, важной фигуре. Она и приказания слугам и служанкам отдавала небрежным тоном, коротко и сухо.
Вскоре из кухни торопливо пронес человек,
нагибаясь от тяжести, огромный самовар. Начали собираться
к чаю: у кого
лицо измято и глаза заплыли слезами; тот належал себе красное пятно на щеке и висках; третий говорит со сна не своим голосом. Все это сопит, охает, зевает, почесывает голову и разминается, едва приходя в себя.
А она, отворотясь от этого сухого взгляда, обойдет сзади стула и вдруг
нагнется к нему и близко взглянет ему в
лицо, положит на плечо руки или нежно щипнет его за ухо — и вдруг остановится на месте, оцепенеет, смотрит в сторону глубоко-задумчиво, или в землю, точно перемогает себя, или — может быть — вспоминает лучшие дни, Райского-юношу, потом вздохнет, очнется — и опять
к нему…