Неточные совпадения
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в
величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении
идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Но и тогда приготовь к нему властителя русского опытом здания, который приучил бы Иоанна и народ его если не к идее изящного, то хоть к
идее величия, который был бы посредником между русскими и тобою.
Неточные совпадения
Но главным украшением прощального обеда должен был служить столетний старец Максим Гаврилыч Крестовоздвиженский, который еще в семьсот восемьдесят девятом году служил в нашей губернии писцом в наместнической канцелярии.
Идея пригласить к участию в празднике эту живую летопись нашего города, этого свидетеля его
величия и славы, была весьма замечательна и, как увидим ниже, имела совершенный и полный успех.
Петр представлялся нам в сверхъестественном, невозможном
величии какого-то полубога, а не великого человека, и мы привыкли соединять возвышенные
идеи, мировые замыслы со всеми самыми простыми и случайными его поступками.
Тайна возвышенности здесь не в «перевесе
идеи над явлением», а в характере самого явления; только от
величия сокрушающегося явления заимствует свою возвышенность и его сокрушение.
Справедливо, что возвышенное отрицательное выше возвышенного положительного; потому надобно согласиться, что «перевесом
идеи над формою» усиливается эффект возвышенного, как может он усиливаться многими другими обстоятельствами, напр., уединенностью возвышенного явления (пирамида в открытой степи величественнее, нежели была бы среди других громадных построек; среди высоких холмов ее
величие исчезло бы); но усиливающее эффект обстоятельство не есть еще источник самого эффекта, притом перевеса
идеи над образом, силы над явлением очень часто не бывает в положительном возвышенном.
Мы не только горячо говорили, но горячо чувствовали. Борьба романтизма с классицизмом, движение, возбужденное Белинским, Луи Блан, Жорж Занд — все это увлекало нас и увлекало совершенно искренно. Нас трогали
идеи 48 года; конечно, не сущность их, а женерозность, гуманность… «Alea jacta est la grandeur d'ame est a l'ordre du jour» Жребий брошен, время требует
величия души! — восклицали мы вслух с Ламартином.