Пьер принял опять симметрично-наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все
душевные силы, чтобы казаться как можно меньше.
«Не только понимал, но эту-то
душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту-то душу ее, которую как будто связывало тело, эту-то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь.
Неточные совпадения
Видно было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, и что все его
силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как-будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
Но это счастье одной стороны
душевной не только не мешало ей во всей
силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это
душевное спокойствие, в одном отношении, давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату.
«Да, это была смерть. Я умер — я проснулся. Да, смерть — пробуждение», вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его
душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем
силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного существа, как ни странно это кажется, понемногу закрывается, точно так же, как и рана физическая. И после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшеюся своими краями, рана
душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею
силой жизни.
И в другом лучшем муже она не только не видела надобности, но, так как все
силы душевные ее были устремлены на то, чтобы служить этому мужу и семье, она и не могла себе представить, и не видела никакого интереса в представлении о том, чтò бы было, если б было другое.
Власть эта не может быть тою непосредственною властью физического преобладания сильного существа над слабым, преобладания, основанного на приложении или угрозе приложения физической
силы, — как власть Геркулеса; она не может быть тоже основана на преобладании нравственной
силы, как то, в простоте
душевной, думают некоторые историки, говоря, что исторические деятели суть герои, т. е. люди, одаренные особенною
силой души и ума и называемою гениальностью.
Власть эта не может быть основана на преобладании нравственной
силы, ибо, не говоря о людях-героях, как Наполеоны, о нравственных достоинствах которых мнения весьма разноречивы, история показывает нам, что ни Людовики ХІ-е, ни Метернихи, управлявшие миллионами людей, не имели никаких особенных свойств
силы душевной, а напротив, были по бòльшей части нравственно слабее каждого из миллионов людей, которыми они управляли.
Одни историки, не понимая, в простоте
душевной, вопроса о значении власти, те самые частные и биографические историки, о которых было говорено выше, признают как будто, что совокупность воль масс переносится на исторические лица безусловно, и потому, описывая какую-нибудь одну власть, эти историки предполагают, что эта самая власть есть одна абсолютная и настоящая, а что всякая другая
сила, противодействующая этой настоящей власти, есть не власть, а нарушение власти, — насилие.
Он не мог признать, что он тогда знал правду, а теперь ошибается, потому что, как только он начинал думать спокойно об этом, всё распадалось вдребезги; не мог и признать того, что он тогда ошибался, потому что дорожил тогдашним душевным настроением, а признавая его данью слабости, он бы осквернял те минуты. Он был в мучительном разладе с самим собою и напрягал все
душевные силы, чтобы выйти из него.
Неточные совпадения
Точно так же, как пчелы, теперь вившиеся вокруг него, угрожавшие ему и развлекавшие его, лишали его полного физического спокойствия, заставляли его сжиматься, избегая их, так точно заботы, обступив его с той минуты, как он сел в тележку, лишали его свободы
душевной; но это продолжалось только до тех пор, пока он был среди них. Как, несмотря на пчел, телесная
сила была вся цела в нем, так и цела была вновь сознанная им его духовная
сила.
Никогда еще невозможность в глазах света его положения и ненависть к нему его жены и вообще могущество той грубой таинственной
силы, которая, в разрез с его
душевным настроением, руководила его жизнью и требовала исполнения своей воли и изменения его отношений к жене, не представлялись ему с такою очевидностью, как нынче.
С раннего утра до позднего вечера, не уставая ни
душевными, ни телесными
силами, писал он, погрязнув весь в канцелярские бумаги, не ходил домой, спал в канцелярских комнатах на столах, обедал подчас с сторожами и при всем том умел сохранить опрятность, порядочно одеться, сообщить лицу приятное выражение и даже что-то благородное в движениях.
Но когда подвели его к последним смертным мукам, — казалось, как будто стала подаваться его
сила. И повел он очами вокруг себя: боже, всё неведомые, всё чужие лица! Хоть бы кто-нибудь из близких присутствовал при его смерти! Он не хотел бы слышать рыданий и сокрушения слабой матери или безумных воплей супруги, исторгающей волосы и биющей себя в белые груди; хотел бы он теперь увидеть твердого мужа, который бы разумным словом освежил его и утешил при кончине. И упал он
силою и воскликнул в
душевной немощи:
Он понимал, однако, что еще слаб, но сильнейшее
душевное напряжение, дошедшее до спокойствия, до неподвижной идеи, придавало ему
сил и самоуверенности; он, впрочем, надеялся, что не упадет на улице.