Неточные совпадения
— Это сомнительно, — сказал князь Андрей. — Monsieur le vicomte [
Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что
дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти
дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безуховым и владельцем одного из лучших состояний России, — я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери-невесты, и самых барышень в отношении к этому
господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным.
— Наделали
дела! — проговорил он. — Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, — обратился он с упреком к батальонному командиру. — Ах, мой Бог! — прибавил он и решительно выступил вперед. —
Господа ротные командиры! — крикнул он голосом, привычным к команде. — Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? — обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
— Нет,
господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я.. для меня… я за честь полка… да что́? это на
деле я покажу, и для меня честь знамени… ну, всё равно, правда, я виноват!.. — Слезы стояли у него в глазах. — Я виноват, кругом виноват!… Ну, что́ вам еще?…
На другой
день, то есть вчера,
господа маршалы: Мюрат, Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост.
Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор
барину: «наше
дело привычное, а вы ручки намозолите».
— Благодарю всех,
господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? — спросил он, ища кого-то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале
дела были брошены все пушки.) — Я вас, кажется, просил, — обратился он к дежурному штаб-офицеру.
— Le Prince Hyppolite Kouraguine — charmant jeune homme. M-r Kroug chargé d’affaires de Kopenhague — un esprit profond, и просто: M-r Shittoff un homme de beaucoup de mérite [ — Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек.
Господин Круг, Копенгагенский поверенный в
делах, глубокий ум… и просто:
господин Шитов, человек с большими достоинствами.] про того, который носил это наименование.
Продолжая
дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда
барина везде приготовил встречи, не пышно-торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно-благодарственные, с образами и хлебом-солью, именно такие, которые, как он понимал
барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими
делами, поглядывал на
барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из-за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится
дело. Из-за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому
барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
— Eh, mon cher général, — опять перебил его Мюрат, — je désire de tout mon coeur que les Empereurs s’arrangent entre eux, et que la guerre commencée malgré moi se termine le plus tôt possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтоб императоры покончили
дело между собой и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее,] — сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми друзьями, несмотря на ссору между
господами.
На другой
день Даву выехал рано утром, и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажом, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем кроме
господина де-Кастре.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и принеся в гостиную карты и расположив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных
господ.
Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
—
Господа! — сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно-человеческий и тронутый голос государя, который говорил: — «Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот
день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества.
Господа, будем действовать — время всего дороже…»
— По приказанию его сиятельства, к
господину губернатору, — отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… — Изволили приказать осведомиться с положении
дел, — сказал он.
Поверь мне, — сказал он, — что ежели бы чтó зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку, вот с этими
господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний
день, а не от них…
— Наше
дело солдатское. А вот
барин, так удивительно. Вот так
барин!
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторою афектированною небрежностью, имеющею целью показать, что он, как высоко образованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает с кем он имеет
дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы), macht sich ganz bequem», [Старый
господин покойно устроился,] подумал Вольцоген, и, строго взглянув на тарелки, стоявшие пред Кутузовым, начал докладывать старому
господину положение
дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
— Это так, но надо знать какие и сколько войск, — сказал Долохов — надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в
дело нельзя. Я люблю аккуратно
дело делать. Вот, не хочет ли кто из
господ съездить со мной в их лагерь. У меня и мундир с собою.
Когда Вихров возвращался домой, то Иван не сел, по обыкновению, с кучером на козлах, а поместился на запятках и еле-еле держался за рессоры: с какой-то радости он счел нужным мертвецки нализаться в городе. Придя
раздевать барина, он был бледен, как полотно, и даже пошатывался немного, но Вихров, чтобы не сердиться, счел лучше уж не замечать этого. Иван, однако, не ограничивался этим и, став перед барином, растопырив ноги, произнес диким голосом: