Как ни страшна казалась для
графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно по словам доктора)
умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе.
Официально в больших обществах все говорили, что
графиня Безухова
умерла от страшного припадка angine pectorale, [ангины,] но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le médecin intime de la Reine d’Espagne [Лейб-медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого-то лекарства, для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и
умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь.
Хотя Пьеру, Наташе, Николаю,
графине Марье и Денисову многое нужно было переговорить такого, чтò не говорилось при
графине, не потому, чтобы что-нибудь скрывалось от нее, но потому, что она так отстала от многого, что, начав говорить про что-нибудь при ней, надо бы было отвечать на ее вопросы, некстати вставляемые, и повторять вновь уже несколько раз повторенное ей: рассказывать, что тот
умер, тот женился, чего она не могла вновь запомнить; но они по обычаю сидели за чаем в гостиной у самовара и Пьер отвечал на вопросы
графини, ей самой ненужные и никого не интересующие, о том, что князь Василий постарел и что
графиня Марья Алексеевна велела кланяться и помнить и т. д…