Неточные совпадения
В октябре 1805 года русские
войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была
главная квартира главнокомандующего Кутузова.
При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс
войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и,
главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека — императоры.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб-медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В
главной квартире и в ближайших
войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
До полудня 19-го числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одною
главною квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в
главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19-го на 20-е поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80-ти тысячная масса союзного
войска.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша сло́ва одушевления от высших начальников, с распространившимся по
войскам сознанием, что было опоздано, и,
главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во́-время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей
войск.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись
главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими
войсками, спускавшимися налево в лощину.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из
главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить
войско.
Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над
войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри, и
главное в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге.
— Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как
войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя, и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А
главное, нынче-завтра французы будут, что́ ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, — сказала княжна, — прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под Бонапартовскою властью жить не могу.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии, и составляющее
главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы
войска.
Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских
войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения и,
главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину.
Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в
войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, чтò делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор пока французы были в Москве, и —
главное — неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь, и преимущество находится на нашей стороне.
В-четвертых же и
главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские
войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать бòльшего, не уничтожившись сами.
Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских
войск.
Кроме того,
главный источник заблуждения нашего в этом смысле происходит от того, что в историческом изложении целый ряд бесчисленных, разнообразных, мельчайших событий, как, например, всё то, чтò привело
войска французские в Россию, обобщается в одно событие, по тому результату, который произведен этим рядом событий, и, соответственно этому обобщению, обобщается и весь ряд приказаний в одно выражение воли.
Неточные совпадения
Самгин обошел его, как столб, повернул за угол переулка, выводившего на
главную улицу, и увидал, что переулок заполняется людями, они отступали, точно разбитое
войско, оглядывались, некоторые шли даже задом наперед, а вдали трепетал высоко поднятый красный флаг, длинный и узкий, точно язык.
Нет, подумайте вы о нас, несчастных армеутах, об армейской пехоте, об этом
главном ядре славного и храброго русского
войска.
— Никогда и никому не позволяйте унижать звание пехотинца и гордитесь им. Пехота — самый универсальный род оружия. Она передвигается подобно кавалерии, стреляет подобно артиллерии, роет окопы подобно инженерным
войскам и, подобно им, строит мосты и понтоны, и решает участь боя
главным образом мужество и стойкость пехоты. Прощайте!
Воронцов был очень доволен тем, что ему, именно ему, удалось выманить и принять
главного, могущественнейшего, второго после Шамиля, врага России. Одно было неприятно: командующий
войсками в Воздвиженской был генерал Меллер-Закомельский, и, по-настоящему, надо было через него вести все дело. Воронцов же сделал все сам, не донося ему, так что могла выйти неприятность. И эта мысль отравляла немного удовольствие Воронцова.
И правительства чувствуют это и увеличивают свою
главную силу дисциплинированного
войска.