Неточные совпадения
«Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь.
Всё,
всё, чтò я понимаю, я понимаю только потому, что люблю.
Всё есть,
всё существует только потому, что я люблю.
Всё связано одною ею. Любовь есть Бог, и
умереть, — значит мне, частице любви, вернуться к
общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего-то не доставало
в них, что-то было односторонне-личное, умственное — не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Неточные совпадения
Их
всех связывала одна
общая симпатия, одна память о чистой, как хрусталь, душе покойника. Они упрашивали ее ехать с ними
в деревню, жить вместе, подле Андрюши — она твердила одно: «Где родились, жили век, тут надо и
умереть».
Слушая этот горький рассказ, я сначала решительно как будто не понимал слов рассказчика, — так далека от меня была мысль, что Пушкин должен
умереть во цвете лет, среди живых на него надежд. Это был для меня громовой удар из безоблачного неба — ошеломило меня, а
вся скорбь не вдруг сказалась на сердце. — Весть эта электрической искрой сообщилась
в тюрьме — во
всех кружках только и речи было, что о смерти Пушкина — об
общей нашей потере, но
в итоге выходило одно: что его не стало и что не воротить его!
Эта, уж известная вам, m-me Фатеева, натура богатая, страстная, способная к беспредельной преданности к своему идолу, но которую
все и
всю жизнь ее за что-то оскорбляли и обвиняли; потому, есть еще у меня кузина, высокообразованная и умная женщина: она задыхается
в обществе дурака-супруга во имя долга и ради принятых на себя священных обязанностей; и, наконец,
общая наша любимица с вами, Анна Ивановна, которая, вследствие своей милой семейной жизни, нынешний год, вероятно,
умрет, — потому что она худа и бледна как мертвая!..
Сенечка мой милый! это
все твое!"То представлялось ему, что и маменька
умерла, и братья
умерли, и Петенька
умер, и даже дядя, маменькин брат, с которым Марья Петровна была
в ссоре за то, что подозревала его
в похищении отцовского духовного завещания, и тот
умер; и он, Сенечка, остался
общим наследником…
В этой странной грусти нет даже и намека на мысль о неизбежной смерти
всего живущего. Такого порядка мысли еще далеки от юнкера. Они придут гораздо позже, вместе с внезапным ужасающим открытием того, что «ведь и я, я сам, я, милый, добрый Александров, непременно должен буду когда-нибудь
умереть, подчиняясь
общему закону».