— Спасибо отскочил, а то бы она тебя смазала. — Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядро попало в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом — ядра, то с приятным посвистыванием — гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку.
Хозяин стоял в воротах.
Неточные совпадения
— Яков! давай бутылку, Яков! — кричал сам
хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. —
Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, — обратился он к Пьеру.
Подле него
стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как
хозяин и лошадь, — волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке
стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Не отвечая на вопрос, не оглядываясь на
хозяина и перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за
постой следовало
хозяину.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у
хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат,
стоял маршал, герцог Экмюльский.
Встречали матушку всем домом у ворот (при первом посещении
хозяин стоял впереди с хлебом-солью); затем пропускали ее вперед и усаживали под образа. Но из хозяев никто, даже старики, не садились, как ни настаивала матушка.
Помню — солдаты держали меня за руки, а
хозяева стоят против них, сочувственно поддакивая друг другу, слушают жалобы, и хозяйка говорит уверенно:
— Извините, что я не попрощался… — начал было Коротков и смолк.
Хозяин стоял без уха и носа, и левая рука у него была отломлена. Пятясь и холодея, Коротков выбежал опять в коридор. Незаметная потайная дверь напротив вдруг открылась, и из нее вышла сморщенная коричневая баба с пустыми ведрами на коромысле.
Неточные совпадения
Стародум.
Постой. Сердце мое кипит еще негодованием на недостойный поступок здешних
хозяев. Побудем здесь несколько минут. У меня правило: в первом движении ничего не начинать.
Она
стояла, как и всегда, чрезвычайно прямо держась, и, когда Кити подошла к этой кучке, говорила с
хозяином дома, слегка поворотив к нему голову.
Князь передал свое веселое расположение духа и домашним своим, и знакомым, и даже Немцу-хозяину, у которою
стояли Щербацкие.
Васенька Весловский, ее муж и даже Свияжский и много людей, которых она знала, никогда не думали об этом и верили на слово тому, что всякий порядочный
хозяин желает дать почувствовать своим гостям, именно, что всё, что так хорошо у него устроено, не
стоило ему,
хозяину, никакого труда, а сделалось само собой.
«Где
хозяин?» — «Нема». — «Как? совсем нету?» — «Совсим». — «А хозяйка?» — «Побигла в слободку». — «Кто же мне отопрет дверь?» — сказал я, ударив в нее ногою. Дверь сама отворилась; из хаты повеяло сыростью. Я засветил серную спичку и поднес ее к носу мальчика: она озарила два белые глаза. Он был слепой, совершенно слепой от природы. Он
стоял передо мною неподвижно, и я начал рассматривать черты его лица.