Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre) [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое
французы считали важнейшим пунктом позиции.
Неточные совпадения
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей-француз с другими укладывал последние вещи. Долохов
считал деньги и записывал.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей,
считал, сколько приходится русских на одного
француза и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного
француза, приходилось пять русских.
Когда французский офицер вместе с Пьером вошли в комнаты, Пьер
счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не
француз и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом.
По странной случайности, это назначение — самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, получил Дохтуров; тот самый, скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого
считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого, во время всех войн русских с
французами, с Аустерлица и до 13-го года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно.
Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам, ходили вдали от
французов,
считали еще многое невозможным.
Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие
французов,
считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов.
Казаки же и мужики, лазившие между
французами,
считали, что теперь уже всё было возможно.
— Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к
французам. — И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил, и почему он
считает, что лучше рисковать своею жизнью, чем делать на обум Лазаря.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных
французов.
Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но, когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и
считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
Результатом такого положения вещей является, конечно, не торжество государства, а торжество ловких людей. Не преданность стране, не талант, не ум делаются гарантией успеха, а пронырливость, наглость и предательство. И Франция доказала это самым делом, безропотно, в течение двадцати лет, вынося иго людей, которых, по счастливому выражению одной английской газеты, всякий честный
француз счел бы позором посадить за свой домашний обед.
Неточные совпадения
Он не употребляет этих фраз, не щадит революционных староверов, и за то
французы его
считают эгоистом, индивидуалистом, чуть не ренегатом и изменником.
Они нас
считали фрондерами и
французами, мы их — сентименталистами и немцами.
Францию
считали очагом безнравственности и были убеждены, что
французы питаются лягушками.
Не
считаю и
французов, причисленных к типу экзистенциальной философии, действительными ее представителями.
Самое слово гуманизм употреблялось у нас неверно и может вызвать удивление у
французов, которые
считают себя гуманистами по преимуществу.