Неточные совпадения
Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в
силе, я должен приобрести его доверие и
дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в
силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю
силу и прелесть своей
дружбы с князем Андреем.
Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту
силу нравственных преград — отсутствие которой она чувствовала с Курагиным — ей никогда в голову не приходило, чтоб из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или еще менее с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической
дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
C трепетом святого восторга он схватил чертежи свои и изорвал их в мелкие лоскуты, потом, рыдая, пал перед иконою божьей матери. Долго лежал он на полу, и, когда поднялся, лицо его, казалось, просияло. Он обнимал своего молодого друга, целовал с нежностью сына, как человек, пришедший домой из дальнего, трудного путешествия. Перелом был силен, но он совершен. Голос веры сделал то, чего не могла сделать ни грозная власть князей, ни
сила дружбы, ни убеждения рассудка.
Неточные совпадения
Я все
силы употребил снискать его
дружбу, чтоб всегдашним с ним обхождением наградить недостатки моего воспитания.
Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с приятелями, слушая толки, сплетни, передразниванье, злую и холодную болтовню, пустоту, глядя на
дружбу, поддерживаемую сходками без цели, без симпатии; гаснул и губил
силы с Миной: платил ей больше половины своего дохода и воображал, что люблю ее; гаснул в унылом и ленивом хождении по Невскому проспекту, среди енотовых шуб и бобровых воротников, — на вечерах, в приемные дни, где оказывали мне радушие как сносному жениху; гаснул и тратил по мелочи жизнь и ум, переезжая из города на дачу, с дачи в Гороховую, определяя весну привозом устриц и омаров, осень и зиму — положенными днями, лето — гуляньями и всю жизнь — ленивой и покойной дремотой, как другие…
— Благодарю вас за все, — сказала она, вдруг обернувшись, издали, — теперь у меня нет
сил доказать, как я благодарна вам за
дружбу… всего более за этот уголок. Прощайте и простите меня!
— Ну, я боролся что было
сил во мне, — ты сама видела, — хватался за всякое средство, чтоб переработать эту любовь в
дружбу, но лишь пуще уверовал в невозможность
дружбы к молодой, прекрасной женщине — и теперь только вижу два выхода из этого положения…
Симпатия эта устояла даже в разгаре посторонней страсти, болезни-страсти, которая обыкновенно самовластно поглощает все другие пристрастия и даже привязанности. А в ней
дружба к Тушину и тогда сохранила свою свежесть и
силу. Это одно много говорило в его пользу.