Неточные совпадения
Возвратившись домой
с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ
войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз
останется на русской земле.
Потом он отвернулся
с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Всё ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до 100 четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен —
войсками. Мужики разорены, некоторые ушли тоже в Богучарово, малая часть
остается.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а
остался на деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими
войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился
с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая
оставаться с глазу на глаз
с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на. толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших
войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
К 9-ти часам утра, когда
войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто
оставались, решали сами
с собой, чтò им надо было делать.
Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали
оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских
войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия,
с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину.
На вашей ответственности
останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло
остаться много
войска, ибо
с вверенною вам армиею, действуя
с решительностью и деятельностью, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие.
Неточные совпадения
— Нет, Василиса Егоровна, — продолжал комендант, замечая, что слова его подействовали, может быть, в первый раз в его жизни. — Маше здесь
оставаться не гоже. Отправим ее в Оренбург к ее крестной матери: там и
войска и пушек довольно, и стена каменная. Да и тебе советовал бы
с нею туда же отправиться; даром что ты старуха, а посмотри, что
с тобою будет, коли возьмут фортецию приступом.
Хотя я не совсем был
с ним согласен, однако ж чувствовал, что долг чести требовал моего присутствия в
войске императрицы. Я решился последовать совету Зурина: отправить Марью Ивановну в деревню и
остаться в его отряде.
Так и есть, как я думал: Шанхай заперт, в него нельзя попасть: инсургенты не пускают. Они дрались
с войсками — наши видели. Надо ехать, разве потому только, что совестно быть в полутораста верстах от китайского берега и не побывать на нем. О войне
с Турцией тоже не решено, вместе
с этим не решено,
останемся ли мы здесь еще месяц, как прежде хотели, или сейчас пойдем в Японию, несмотря на то, что у нас нет сухарей.
Вот этот-то профессор, которого надобно было вычесть для того, чтоб
осталось девять, стал больше и больше делать дерзостей студентам; студенты решились прогнать его из аудитории. Сговорившись, они прислали в наше отделение двух парламентеров, приглашая меня прийти
с вспомогательным
войском. Я тотчас объявил клич идти войной на Малова, несколько человек пошли со мной; когда мы пришли в политическую аудиторию, Малов был налицо и видел нас.
— Да это галиматья! — вскричал дядя
с беспокойством. — Ведь это невозможное ж дело! Девятнадцать человек от всего
войска осталось, когда прежде был, даже и весьма значительный, корпус! Что ж это, братец, такое?