Неточные совпадения
Наполеон заметил смущение Балашева при высказываньи последних слов: лицо его дрогнуло, левая икра ноги
начала мерно дрожать. Не сходя
с места, он голосом, более высоким и поспешным чем прежде,
начал говорить. Во время последующей речи, Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге
Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
— Мир заключен… —
начал он. Но
Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить одному самому, и он продолжал говорить
с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
Разговор
с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча
с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что
Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом на завтра приезде государя ― всё это
с новою силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности
с начала войны.
Наполеон начал войну
с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
В исторических сочинениях о 1812-м годе авторы-французы очень любят говорить о том, как
Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы-русские еще более любят говорить о том, как
с начала кампании существовал план Скифской войны заманиванья
Наполеона в глубь России и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому-то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, на проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий.
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить
с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле,
с плутовским и пьяным, веселым лицом, подъехал к
Наполеону.
Наполеон велел ему ехать рядом
с собой и
начал спрашивать...
Как ни странно кажется
с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище 80-ти тысяч человек произошло не по воле
Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о
начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, — как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий
Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В середине разговора, который
начинал занимать
Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала
с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши
с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Они обвиняли Кутузова и говорили, что он
с самого
начала кампании мешал им победить
Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно, что он под Красным остановил движенье, потому что, узнав о присутствии
Наполеона, он совершенно потерялся, что можно предполагать, что он находится в заговоре
с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записка Вильсона] и т. д., и т. д.
Неточные совпадения
— Еще я хотел спросить вот что-с, —
начал тот же гость, — теперь во Франции воцарился
Наполеон…
— Как знать, милый друг маменька! А вдруг полки идут! Может быть, война или возмущение — чтоб были полки в срок на местах! Вон, намеднись, становой сказывал мне,
Наполеон III помер, — наверное, теперь французы куролесить
начнут! Натурально, наши сейчас вперед — ну, и давай, мужичок, подводку! Да в стыть, да в метель, да в бездорожицу — ни на что не посмотрят: поезжай, мужичок, коли начальство велит! А нас
с вами покамест еще поберегут,
с подводой не выгонят!
Славный Моро [Моро Жан Виктор (1761–1813) — французский полководец, сражался под
началом Наполеона; после конфликта
с ним уехал в 1805 г. в Америку; восемь лет спустя вернулся в Европу и в мундире русского генерала воевал против наполеоновской армии.], поспешая
с берегов Миссисипи на помощь Европе, восставшей против своего победителя, не мог проехать мимо уженья трески, не посвятив ему нескольких часов, драгоценных для ожидавшего его вооруженного мира, — так страстно любил он эту охоту!
— Верно! — заревел Буркин. — Знаете ли что? Москва-то приманка. Светлейший хочет заманить в нее
Наполеона, как волка в западню. Лишь он подойдет к Москве, так народ высыпет к нему навстречу, армия нахлынет сзади, мы нагрянем
с попереку, да как
начнем его со щеки на щеку…
— А есть и связь:
Наполеон хотел завоевать мир мечем, а гг. американцы своим долларом. Да-с… Что лучше? А хорошие слова все на лицо: свобода, братство, равенство… Посмотрите, что они проделывают
с китайцами, — нашему покойнику Присыпкину впору. Не понравилось, когда китаец
начал жать янки своим дешевым трудом, выдержкой, выносливостью… Ха-ха!.. На словах одно, а на деле совершенно наоборот… По мне уж лучше
Наполеон, потому что в силе есть великая притягивающяя красота и бесконечная поэзия.