Неточные совпадения
В одно утро
полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки
мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
Они проехали деревню Рыконты мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему
полковнику и с любопытством осматривавших русский
мундир, и выехали на другую сторону села. По словам
полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Неточные совпадения
Но главное общество Щербацких невольно составилось из московской дамы, Марьи Евгениевны Ртищевой с дочерью, которая была неприятна Кити потому, что заболела так же, как и она, от любви, и московского
полковника, которого Кити с детства видела и знала в
мундире и эполетах и который тут, со своими маленькими глазками и с открытою шеей в цветном галстучке, был необыкновенно смешон и скучен тем, что нельзя было от него отделаться.
На двадцать третий день он был вызван в жандармское управление и там встречен
полковником, парадно одетым в
мундир, украшенный орденами.
— Считаю себя недостаточно подготовленным для этого, — ответил Самгин, незаметно всматриваясь в распустившееся, оплывшее лицо жандарма. Как в ночь обыска, лицо было усталое, глаза смотрели мимо Самгина, да и весь
полковник как-то обмяк, точно придавлен был тяжестью парадного
мундира.
Молодежь стала предметом особого внимания и надежд, и вот что покрывало таким свежим, блестящим лаком недавних юнкеров, гимназистов и студентов. Поручик в свеженьком
мундире казался много интереснее
полковника или генерала, а студент юридического факультета интереснее готового прокурора. Те — люди, уже захваченные колесами старого механизма, а из этих могут еще выйти Гоши или Дантоны. В туманах близкого, как казалось, будущего начинали роиться образы «нового человека», «передового человека», «героя».
После кампании 1812 года Негров был произведен в
полковники; полковничьи эполеты упали на его плечи тогда, когда они уже были утомлены
мундиром; военная служба начала ему надоедать, и он, послужив еще немного и «находя себя не способным продолжать службу по расстроенному здоровью», вышел в отставку и вынес с собою генерал-майорский чин, усы, на которых оставались всегда частицы всех блюд обеда, и
мундир для важных оказий.