Неточные совпадения
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов
докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти
дни, провожал главнокомандующего и что-то несколько раз тихо повторил ему.
Эта простая мысль не могла приходить
докторам (так же как не может притти колдуну в голову мысль, что он не может колдовать), потому что их
дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому что за то они получали деньги и потому что на это
дело они потратили лучшие года своей жизни.
Доктор ездил каждый
день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с нею. Но за то, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой
день после удара, князя повезли в Богучарово.
Доктор поехал с ним.
Но на 7-й
день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и
доктор заметил, что общий жар уменьшился.
С этого
дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и
доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости ни такого искусства ходить за раненым.
Новостью
дня в этот
день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько
дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских
докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому-то итальянскому
доктору, лечившему ее каким-то новым и необыкновенным способом.
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние
дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом между прочим графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасное, но теперь
доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа как сиделки ухаживают за ним.
Это-то было то, чтò случилось с ним за два
дня до приезда княжны Марьи. С этого же
дня, как говорил
доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, чтò говорил
доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
Пьер, как это бòльшею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел, и на третий
день своего приезда, в то время как, он собрался в Киев, заболел и пролежал в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили
доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что
доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он всё-таки выздоровел.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый
день, несмотря на то, что по обыкновению
докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
— Она приехала гостить ко мне, — сказала княжна Марья. — Граф и графиня будут на-днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть
доктора. Ее насильно отослали со мной.
С первых
дней его болезни, несмотря на утешения
докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он всхлипивая, молча целовал ее руку.
Первые четыре дня ее болезни мы, я и доктор, ужасно за нее боялись, но на пятый
день доктор отвел меня в сторону и сказал мне, что бояться нечего и она непременно выздоровеет. Это был тот самый доктор, давно знакомый мне старый холостяк, добряк и чудак, которого я призывал еще в первую болезнь Нелли и который так поразил ее своим Станиславом на шее, чрезвычайных размеров.
Неточные совпадения
Они поворачивались, чтоб итти назад, как вдруг услыхали уже не громкий говор, а крик. Левин, остановившись, кричал, и
доктор тоже горячился. Толпа собиралась вокруг них. Княгиня с Кити поспешно удалились, а полковник присоединился к толпе, чтоб узнать, в чём
дело.
Содержание было то самое, как он ожидал, но форма была неожиданная и особенно неприятная ему. «Ани очень больна,
доктор говорит, что может быть воспаление. Я одна теряю голову. Княжна Варвара не помощница, а помеха. Я ждала тебя третьего
дня, вчера и теперь посылаю узнать, где ты и что ты? Я сама хотела ехать, но раздумала, зная, что это будет тебе неприятно. Дай ответ какой-нибудь, чтоб я знала, что делать».
Доктор и
доктора говорили, что это была родильная горячка, в которой из ста было 99 шансов, что кончится смертью. Весь
день был жар, бред и беспамятство. К полночи больная лежала без чувств и почти без пульса.
— А знаешь, я о тебе думал, — сказал Сергей Иванович. — Это ни на что не похоже, что у вас делается в уезде, как мне порассказал этот
доктор; он очень неглупый малый. И я тебе говорил и говорю: нехорошо, что ты не ездишь на собрания и вообще устранился от земского
дела. Если порядочные люди будут удаляться, разумеется, всё пойдет Бог знает как. Деньги мы платим, они идут на жалованье, а нет ни школ, ни фельдшеров, ни повивальных бабок, ни аптек, ничего нет.
Потом было личное
дело, посещение
доктора и управляющего
делами.