Неточные совпадения
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель
государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир —
решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению намерения сего новые усилия».
«Потом, чтó же я буду спрашивать
государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4-й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему, не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение»,
решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности
государя.
— Который? Который? — плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из-за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на нем весь свой восторг, хотя это был не
государь, закричал «ура!» неистовым голосом и
решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Комитет
решил, что неудачи происходили от разноначалий и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение
государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим.
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров, для препровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву.
Государь! поступок Кутузова
решает жребий столицы и вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах ваших предков. Я последую за армией. Я всё вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Неточные совпадения
— Но,
государи мои, — продолжал он, выпустив, вместе с глубоким вздохом, густую струю табачного дыму, — я не смею взять на себя столь великую ответственность, когда дело идет о безопасности вверенных мне провинций ее императорским величеством, всемилостивейшей моею государыней. Итак, я соглашаюсь с большинством голосов, которое
решило, что всего благоразумнее и безопаснее внутри города ожидать осады, а нападения неприятеля силой артиллерии и (буде окажется возможным) вылазками — отражать.
Дело пошло в сенат. Сенат
решил, к общему удивлению, довольно близко к здравому смыслу. Наломанный камень оставить помещику, считая ему его в вознаграждение за помятые поля. Деньги, истраченные казной на ломку и работу, до ста тысяч ассигнациями, взыскать с подписавших контракт о работах. Подписавшиеся были: князь Голицын, Филарет и Кушников. Разумеется — крик, шум. Дело довели до
государя.
Телеграмма Свентицкой к царю не произвела никакого действия. В комиссии прошений сначала
решили даже не докладывать о ней царю, но потом, когда за завтраком у
государя зашла речь о деле Свентицкого, завтракавший у
государя директор доложил про телеграмму от жены убитого.
Князь всполошился первый; он тотчас
решил, что надо непременно ехать и везти Ирину, что непростительно упускать случай видеть своих
государей, что для столбовых дворян в этом заключается даже своего рода обязанность.
Свиньин из этого еще более уверился, что ему уже все известно и что он, конечно, уже
решил себе, в каком виде он представит об этом при утреннем докладе
государю, и решения этого изменять не станет. Иначе такое событие, как оставление часовым своего поста в дворцовом карауле, без сомнения должно было бы гораздо сильнее встревожить энергического обер-полицеймейстера.