Неточные совпадения
—
Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением
головы, что он принял к соображению эти сведения.
И тотчас же ему пришла в
голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем
князю Андрею, он дал также
князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова — такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что-нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился.
Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением
головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
— Она наклонила
голову и прибавила шопотом: — исполнил ли он последний долг,
князь?
Княжна, с своею несообразно-длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на
князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала
головой и вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых.
Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
Не прошло и двух минут, как
князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся
голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
Князь Василий опустил
голову и развел руками.
И в то время как
князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою
голову рукам Тихона.
Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая
головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних
князь Андрей от своей жены. Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы.
Князь Андрей подошел, погладил ее по
голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Князь Андрей наклонил
голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что̀ было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
— Вероятно, — сказал
князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком
головою и с орденом Марии-Терезии на шее.
Князь Андрей остановился.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо
князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной
головой. Но после выхода вчерашний флигель-адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию. Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор,
князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что́ сказать, и покраснел.
Он взглянул на
князя Андрея и даже не кивнул ему
головой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему
голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был
князь Багратион.
Князь Андрей остановился, ожидая его.
Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав
князя Андрея, кивнул ему
головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как
князь Андрей говорил ему то, что́ он видел.
Князь Багратион наклонил
голову, в знак согласия на слова
князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что́ происходило и что́ ему сообщали, было именно то, что́ он уже предвидел.
Князь Багратион наклонил
голову в знак согласия и одобрения.
Князь Багратион наклонил
голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил
голову и сказал Тушину, что он может итти.
Князь Андрей вышел за ним.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё-таки бросить бедной княжне с тем, чтоб ей не могло прийти в
голову толковать об участии
князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал.
Голова его было упала, и он очнулся.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад
голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо
князя было так необыкновенно-торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
Князь наклонил
голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, — подумал управляющий, — пронеслась туча!»
Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости — отклониться от удара, приблизился к
князю, опустив перед ним покорно свою плешивую
голову, или, может быть, именно от этого
князь, продолжая кричать: «прохвосты!… закидать дорогу!…» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно-победительным выражением, высоко неся красивую
голову, вошел в комнату к отцу. Около
князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
Сначала к ней подошел
князь Василий, и она поцеловала плешивую
голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его.
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила
голову и собиралась плакать.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к
князю и прибавил, что и
князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m-lle Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по
голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежною любовью и сожалением на хорошенькое личико m-lle Bourienne.
Действительно, другой француз, с ружьем на-перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, чтó ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но
князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкою палкой кто-то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в
голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на чтó он смотрел.
Князь Багратион склонил
голову и слушал.
Увидав, что
князь лежал на диване, Тихон посмотрел на
князя, на его расстроенное лицо, покачал
головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил.
Крестный отец-дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье.
Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул
головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и, подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел.
Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за
голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал сорокалетнего человека с длинною талией, с длинною, коротко-обстриженною
головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре-зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему
голову, не глядя на него.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая
князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в
голову та обыкновенная для
князя Андрея мысль, что нельзя всё-таки выразить всего того, чтó думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, чтó я думаю и всё то, во чтó я верю? И этот-то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе
князя Андрея.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижный стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в
голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.
«Какой вздор иногда приходит в
голову! — подумал
князь Андрей; — но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
Князь Андрей с бережливо-нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что-то. Она, подняв
голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыханье, смотрела на него. И яркий свет какого-то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
—
Князь не совсем здоров, — la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez-vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к
голове. Не беспокойтесь, я заеду завтра,] — сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
— Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашеи выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешению папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не
голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь,
князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по-русски бы обломать бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый
князь с улыбкой на лице смотрел на Растопчина и одобрительно покачивал
головой.
— А как он смотрит теперь на это дело? — спросил Пьер, под он разумея старого
князя. Княжна Марья покачала
головой.
— Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, — пробурчал старик и, осмотрев с
головы до ног Наташу, вышел. М-llе Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье
князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что̀ им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Не успел
князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув
головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие-то приказания своему адъютанту.
— Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! — пыхтя проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил
князь, и сел в кибитку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая
князю, Алпатыч снял с лысой
головы шляпу и перекрестился троекратно.
— По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, — отвечал Алпатыч, гордо поднимая
голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о
князе… — Изволили приказать осведомиться с положении дел, — сказал он.
«Чтó отвечать ему?», думал
князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую
голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми
головами приближаясь к
князю Андрею.
Один молодой, белокурый солдат — еще
князь Андрей знал его — 3-й роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой черный, всегда лохматый унтер-офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе
голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.