Неточные совпадения
— Послушайте, князь, — сказала она, — я никогда не
просила вас, никогда не буду
просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего
отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, — торопливо прибавила она. — Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я
просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous avez été, [Будьте тем добрым, каким вы бывали прежде,] — говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
— А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но, я по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что
отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем
просить и не примем от него.
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее
просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об
отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно, но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать,
отца, признаваться и
просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
«Эх, неизбежно!» — подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он
просил экипажа съездить в город, он сказал
отцу.
— Что́ же делать! С кем это не случалось, — сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целою жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего
отца, на коленях
просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
В-четвертых, наконец, — сказал
отец, насмешливо глядя на сына, «я тебя
прошу, отложи дело на год, съезди за-границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что́ хочешь, так велики, тогда женись.
Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он
просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с
отцом.
Княжна Марья
просила прощенья у Амальи Евгениевны и у
отца за себя и за Филиппа-буфетчика, который
просил заступы.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну,
просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что
просит его забыть то, что́ она сказала, что она не помнит, что́ она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает — горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить
отца с сыном.
— Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки — колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня
просила ее с тобой свести. Ты завтра с
отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой-то приедет, а уж ты и с сестрой и с
отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
— Ах, сударыня, — заговорил он, — сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь…
прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить
прошу… видит Бог не знал, — повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на
отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что̀ ей делать. Одна m-llе Bourienne приятно улыбалась.
Танцовали экосез и грос-фатер,
отец приглашал ее уехать, она
просила остаться.
Потом она помнила, что
попросила у
отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда-то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал...
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее
отца, писала княжна Марья, она
просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем», писала она, «не думайте, чтоб
отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья
просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей
просил с покорностию прощения у своего
отца за то, что он позволил себе сказать ему, и
просил его возвратить ему свою милость.
После похорон
отца, княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел опросить приказания об отъезде. (Это было ещё до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и
просит, чтоб ее оставили в покое.
Теперь
отец пришел
просить за него.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).
Прошу посмотреть, какие пули отливает! и старика
отца приплел! (Вслух.)И на долгое время изволите ехать?
Голоса двух женщин. Милости твоей,
отец,
прошу! Повели, государь, выслушать!
Упоминалось о том, что Бог сотворил жену из ребра Адама, и «сего ради оставит человек
отца и матерь и прилепится к жене, будет два в плоть едину» и что «тайна сия велика есть»;
просили, чтобы Бог дал им плодородие и благословение, как Исааку и Ревекке, Иосифу, Моисею и Сепфоре, и чтоб они видели сыны сынов своих.
Сережа, и прежде робкий в отношении к
отцу, теперь, после того как Алексей Александрович стал его звать молодым человеком и как ему зашла в голову загадка о том, друг или враг Вронский, чуждался
отца. Он, как бы
прося защиты, оглянулся на мать. С одною матерью ему было хорошо. Алексей Александрович между тем, заговорив с гувернанткой, держал сына за плечо, и Сереже было так мучительно неловко, что Анна видела, что он собирается плакать.
— Молитесь Богу и
просите Его. Даже святые
отцы имели сомнения и
просили Бога об утверждении своей веры. Дьявол имеет большую силу, и мы не должны поддаваться ему. Молитесь Богу,
просите Его. Молитесь Богу, — повторил он поспешно.