Неточные совпадения
— Экой ты, братец мой! —
говорил казак фурштатскому солдату
с повозкой, напиравшему на толпившуюся у самых колес и лошадей пехоту, — экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
У дома губернатора, Алпатыч нашел большое количество народа,
казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ-дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник,
говорил с жаром...
— Un cosaque de Platow [Ну? — Платовский
казак]
говорит, что корпус Платова соединяется
с большою армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Très intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому
казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал
поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле,
с плутовским и пьяным, веселым лицом, подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом
с собой и начал спрашивать...
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicité de Napoléon n’avait rien qui put révéler à une imagination orientale la présence d’un souverain, s'entretint avec la plus extrême familiarité des affaires de la guerre actuelle», [«
Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал
с чрезвычайною фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны»,]
говорит Тьер, рассказывая этот эпизод.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где по донесениям
казаков прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он
с ним не
говорил еще со вчерашнего дня).
Когда вот-вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон,
с своим 40-летним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от
казаков, тотчас же согласился
с Мутоном, и отдал, как
говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
— Вот
говорили всё, что опасно, опасно, — сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. — Впрочем мы
с Комаровым — он указал на
казака — приготовились. У нас по два писто… А это чтò ж? — спросил он, увидав французского барабанщика, — пленный? Вы уже в сраженьи были? Можно
с ним
поговорить?
Денисов
поговорил что-то шопотом
с эсаулом, и
казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко
говорили между собой; но, когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал.
С другой стороны стоял
казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
Неточные совпадения
Государственная дума торжественно зачеркнула все свои разногласия
с правительством, патриотически манифестируют студенты, из провинций на имя царя летят сотни телеграмм, в них говорится о готовности к битве и уверенности в победе, газетами сообщаются факты «свирепости тевтонов», литераторы в прозе и в стихах угрожают немцам гибелью и всюду хвалебно
говорят о героизме донского
казака Козьмы Крючкова, который изрубил шашкой и пронзил пикой одиннадцать немецких кавалеристов.
У самой реки мы встретили знакомого нам француза-гувернера в одной рубашке; он был перепуган и кричал: «Тонет! тонет!» Но прежде, нежели наш приятель успел снять рубашку или надеть панталоны, уральский
казак сбежал
с Воробьевых гор, бросился в воду, исчез и через минуту явился
с тщедушным человеком, у которого голова и руки болтались, как платье, вывешенное на ветер; он положил его на берег,
говоря: «Еще отходится, стоит покачать».
Восстание умирало.
Говорили уже не о битвах, а о бойнях и об охоте на людей. Рассказывали, будто мужики зарывали пойманных панов живыми в землю и будто одну такую могилу
с живыми покойниками
казаки еще вовремя откопали где-то недалеко от Житомира…
Бросились смотреть в дела и в списки, — но в делах ничего не записано. Стали того, другого спрашивать, — никто ничего не знает. Но, по счастью, донской
казак Платов был еще жив и даже все еще на своей досадной укушетке лежал и трубку курил. Он как услыхал, что во дворце такое беспокойство, сейчас
с укушетки поднялся, трубку бросил и явился к государю во всех орденах. Государь
говорит:
— Верно тебе
говорим: лесообъездчик Макар да Терешка-казак. Вишь, пьяные едут, бороться хотят. Только самосадские уполощут их: вровень
с землей сделают.