Неточные совпадения
«Ну, так и
есть, — подумал Ростов, — он хочет испытать меня!» — Сердце его сжалось, и
кровь бросилась к лицу. — «Пускай посмотрит, трус ли я» — подумал он.
Теплая
кровь была под ним, «Нет, я ранен, и лошадь убита».
Он ехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это
были наши лейб-уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в
крови и поскакал дальше.
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно
было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что-то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу
крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
— Я бы не исполнил своей обязанности, граф, — сказал он робким голосом, — и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всей правды. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не сто́ит того, чтобы за него проливать
кровь… Вы
были неправы, вы погорячились…
— Не… нет, — проговорил сквозь зубы Долохов, — нет, не кончено, — и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его
была в
крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его
было бледно, нахмуренно и дрожало.
И сто́ит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью?» — Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив
крови к сердцу, и должен
был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи.
— Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему
кровь, вылечил. Он калекой
будет ходить десять лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал — как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом, что́ за воображение, что медицина кого-нибудь и когда-нибудь вылечивала! Убивать — так! — сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера.
—
Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не
будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, — проговорил он, но всё-таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить
кровь. Глубокая тарелка черной
крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он
был в состоянии рассказать всё, что́ с ним
было.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица», думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив
крови к сердцу при этой мысли. — «Упаду в ноги и
буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость
есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
— И как вы можете судить, что́
было бы лучше! — закричал он с лицом, вдруг налившимся
кровью. — Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитою
кровью в глазах, за шиворот вытащил Митиньку, ногой и коленкой с большою ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не
было!»
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда-нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать
кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр) никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по произволу) делать для общего дела, для истории то, что̀ должно
было совершиться.
Ежели ваше величество не расположены проливать
кровь наших подданных из-за подобного недоразумения, и ежели вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания всё происшедшее, и соглашение между нами
будет возможно.
Гусары с разных сторон возились с драгунами: один
был ранен, но, с лицом в
крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлезал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь.
Глаза Пети налились
кровью, опасность
быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты.
— Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и
буду в состоянии показать вам свою готовность, — сказал Ростов, вставая. — Извольте ехать, и я отвечаю вам своею честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, — и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской
крови, он направился к двери.
Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без
крови в тонком лице, с остановившеюся доброю улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не
было видно.
На перевязочных пунктах, на десятину места, трава и земля
были пропитаны
кровью.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы
были перестать, какая-то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и запотелые, в порохе и
крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра также быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле Того, Кто руководит людьми и мирами.
После данного толчка, французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно
было погибнуть, истекая
кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон
было то же, что
было там на поле сражения. Те же
были страдающие, измученные и иногда странно-равнодушные лица, та же
кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но всё еще наводящей ужас; кроме того
была духота и пыль.
К нему отправлено отсюда 48 пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли
крови защищать
будет и готов хоть в улицах драться.
«О Господи, народ-то чтò зверь, где же живому
быть!» слышалось в толпе. «И малый-то молодой… должно из купцов, то-то народ!., сказывают не тот… как же не тот… О Господи!.. Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится…», говорили теперь те же люди, с болезненно-жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим измазанным
кровью и пылью лицом и с разрубленною длинною, тонкою шеей.
Как ни свежо
было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до
крови, врезалось в его сердце.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять, как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью-то
кровь и бледные испуганные лица французов, опять что-то делавших у столба, — дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: чтò это такое? Тот же вопрос
был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
Пьер, как это бòльшею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел, и на третий день своего приезда, в то время как, он собрался в Киев, заболел и пролежал в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали
кровь и давали
пить лекарства, он всё-таки выздоровел.
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, — как-то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12-м году и поход 13-го года, не вытекают ли из одних и тех же источников, — условий
крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она
была, — из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как-то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20-х годов? В чем состоит сущность этих упреков?
С тех пор, как только при объяснениях со старостами и приказчиками
кровь бросалась ему в лицо, и руки начинали сжиматься в кулаки, Николай вертел разбитый перстень на пальце и опускал глазà перед человеком, рассердившим его. Однако же раза два в год он забывался и тогда, придя к жене, признавался и опять давал обещание, что уже теперь это
было последний раз.
Кровь бросилась в лицо Наташи, и ноги невольно сделали движение; но вскочить и бежать
было нельзя. Ребенок опять открыл глазки, взглянул. «Ты тут», как будто сказал он и опять лениво зачмокал губами.