Неточные совпадения
А в дурах она
осталась оттого, что, во-первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, православное жестоко грабит,]
армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux [ради прекрасных глаз,] du сардинское величество.
— Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете
оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до
армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою
армией.
Ежели бы Кутузов решился
оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная
армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную
армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом.
Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей
армии, неподвижно
оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
«От всех моих поездок, écrit-il à l’Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такою обширною
армией, а потому я командованье оною сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что
оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь,
остаюсь в гошпитале в Остроленке.
О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донося, что если
армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не
останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен
остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую, а не командирскую при войске. Отлучение меня от
армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от
армии. Таковых, как я — в России тысячи».
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он вероятно, скоро приедет опять из
армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дальше
оставаться, тем больше растравится этот раздор.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив
остаться при особе государя, а попросив позволения служить в
армии.
Бенигсен, великий князь и герой генерал-адъютантов
остаются при
армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражения.
В последнее время, после приезда государя из
армии, произошло некоторое волнение в этих противуположных кружках-салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков
осталось то же.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими
армиями, так что так же легко мог зайти туда русский ариергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который
оставался в Богучарове.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в
армию, а
остался в опустевшей Москве всё в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего-то ужасного.
Пьер, при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее
оставаться в Москве и едет нынче же в
армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
К 10-ти часам утра 2-го сентября в Дорогомиловском предместье
оставались на просторе одни войска ариергарда.
Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров, для препровождения
армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах ваших предков. Я последую за
армией. Я всё вывез, мне
остается плакать об участи моего отечества».
Мишо почтительно передал то, чтò ему приказано было передать от Кутузова, именно то, что под Москвою драться не было возможности и, что так как
оставался один выбор — потерять
армию и Москву, или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской
армии думали
оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу
армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину.
На вашей ответственности
останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло
остаться много войска, ибо с вверенною вам
армиею, действуя с решительностью и деятельностью, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие.
Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской
армии и истребить ее, для того чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или
остаться в Москве; для того, одним словом, чтоб удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы не нужно особенной гениальности.
Он придумывал всякого рода движения Наполеоновской
армии, всей или частей ее — к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он
останется в Москве, выжидая его.
Но вдруг в 1812-м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем без новых сражений не Россия перестала существовать, а перестала существовать 600-тысячная
армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине
осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие
армию Наполеона, — невозможно.
От Москвы до Вязьмы из 73-х тысячной французской
армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала кроме грабежа) из 73-х тысяч,
осталось 36 тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым, математически верно, определяются последующие.
Разница была только в том, что русская
армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французскою
армиею, и в том, что отсталые больные у французов —
оставались в руках врага, а отсталые русские
оставались у себя дома.
Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французскою
армией, прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех
осталось в памяти.
Ехать в
армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание
оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцовом Вражке.
Неточные совпадения
Похвастался отлично переплетенной в зеленый сафьян, тисненный золотом, книжкой Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге» с автографом Дениса Давыдова и чьей-то подписью угловатым почерком, начало подписи было густо зачеркнуто,
остались только слова: «…за сие и был достойно наказан удалением в
армию тысяча восемьсот четвертого году».
Жена моя была на сносе, в Новгороде вспыхнул бунт, при мне
оставались лишь два эскадрона кавалергардов; известия из
армии доходили до меня лишь через Кенигсберг.
Он уже знал теперь твердо, что не
останется служить в
армии и непременно уйдет в запас, как только минуют три обязательных года, которые ему надлежало отбыть за образование в военном училище.
Потом выслать другого, с каждой стороны, потом 3-го, 4-го и т. д. до тех пор, пока
осталось бы по одному солдату в каждой
армии (предполагая, что
армии равносильны, и что количество было бы заменяемо качеством).
Сама же та Пугачева жена, казачья дочь, и отец ее был Есауловской станицы служилый казак, Дмитрий, по прозванию Недюжин, а отчества не припомнит, потому что она после него
осталась в малолетстве, и после ж которого
остались и теперь вживе находятся дочери его, а ей сестры родные, первая Анна Дмитриева, в замужестве Есауловской станицы за казаком Фомою Андреевым, по прозванию Пилюгиным, который и находится в службе тому ныне 8-й год, а в которой
армии, не знает.