Неточные совпадения
Возобновляя впечатления прошедшего, он
вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться
императору Францу,
вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель-адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера.
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза
императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо,
вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека — jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
Тут Балашев замялся: он
вспомнил те слова, которые
император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону.
Неточные совпадения
Когда
вспомню, что это случилось на моем веку и что ныне дожил я до кроткого царствования
императора Александра, не могу не дивиться быстрым успехам просвещения и распространению правил человеколюбия. Молодой человек! если записки мои попадутся в твои руки,
вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений.
— Вспомните-ко вчерашний день, хотя бы с Двенадцатого года, а после того — Севастополь, а затем — Сан-Стефано и в конце концов гордое слово
императора Александра Третьего: «Один у меня друг, князь Николай черногорский». Его, черногорского-то, и не видно на земле, мошка он в Европе, комаришка, да-с! Она, Европа-то, если
вспомните все ее грехи против нас, именно — Лихо. Туркам — мирволит, а величайшему народу нашему ножку подставляет.
Мортье
вспомнил, что он знал моего отца в Париже, и доложил Наполеону; Наполеон велел на другое утро представить его себе. В синем поношенном полуфраке с бронзовыми пуговицами, назначенном для охоты, без парика, в сапогах, несколько дней не чищенных, в черном белье и с небритой бородой, мой отец — поклонник приличий и строжайшего этикета — явился в тронную залу Кремлевского дворца по зову
императора французов.
— О, дитя мое, я готов целовать ноги
императора Александра, но зато королю прусскому, но зато австрийскому
императору, о, этим вечная ненависть и… наконец… ты ничего не смыслишь в политике!» — Он как бы
вспомнил вдруг, с кем говорит, и замолк, но глаза его еще долго метали искры.
Наполеон
вспомнил обо мне; меня взяли, привели, не объясняя дела, примерили на меня мундир покойного, мальчика лет двенадцати, и когда уже привели меня в мундире к
императору, и он кивнул на меня головой, объявили мне, что я удостоен милостью и произведен в камер-пажи его величества.