Неточные совпадения
Он принял молча перчатку [
от] адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично-выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про
себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует
действовать по своим соображениям, а надобно предоставить
себя вполне на волю тех, которые руководили им.
«Нет, теперь сделавшись bas bleu, [синим чулком,] она навсегда отказалась
от прежних увлечений, — говорил он сам
себе. — Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения», — повторял он сам
себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически
действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда-нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что
от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр) никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (
действуя в отношении
себя, как ему казалось, по произволу) делать для общего дела, для истории то, что̀ должно было совершиться.
«Сын сказал ей, что и сегодня вечером он будет дома и зайдет к ней… — начала размышлять она. — Поговорить с ним… Нет… Нет, он даже не должен знать, что она получила сведения. Он будет допытываться от кого… Догадается… Это приведет к ссоре между ним и графом… Граф такой милый… Она и князю Григорию Александровичу скажет завтра, чтобы он
действовал от себя… ведь она… его…»
Неточные совпадения
Казалось, как будто он хотел взять их приступом; весеннее ли расположение
подействовало на него, или толкал его кто сзади, только он протеснялся решительно вперед, несмотря ни на что; откупщик получил
от него такой толчок, что пошатнулся и чуть-чуть удержался на одной ноге, не то бы, конечно, повалил за
собою целый ряд; почтмейстер тоже отступился и посмотрел на него с изумлением, смешанным с довольно тонкой иронией, но он на них не поглядел; он видел только вдали блондинку, надевавшую длинную перчатку и, без сомнения, сгоравшую желанием пуститься летать по паркету.
— Я не дам
себя мучить, — зашептал он вдруг по-давешнему, с болью и с ненавистию мгновенно сознавая в
себе, что не может не подчиниться приказанию, и приходя
от этой мысли еще в большее бешенство, — арестуйте меня, обыскивайте меня, но извольте
действовать по форме, а не играть со мной-с! Не смейте…
«Или отказаться
от жизни совсем! — вскричал он вдруг в исступлении, — послушно принять судьбу, как она есть, раз навсегда, и задушить в
себе все, отказавшись
от всякого права
действовать, жить и любить!»
— Дронов где-то вычитал, что тут
действует «дух породы», что «так хочет Венера». Черт их возьми, породу и Венеру, какое мне дело до них? Я не желаю чувствовать
себя кобелем, у меня
от этого тоска и мысли о самоубийстве, вот в чем дело!
— Зачем с глаз долой? — нетерпеливо возразила Ольга. — С ним надо
действовать решительно: взять его с
собой в карету и увезти. Теперь же мы переселяемся в имение; он будет близко
от нас… мы возьмем его с
собой.