Неточные совпадения
Начальники: Herr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsh… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [господин
генерал Вимпфен,
граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
— Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал
графу Толстому и просил его передать это государю. Что́ же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher général, je me mêle de riz et des cоtelettes, mêlez vous des affaires de la guerre, [И, любезный
генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что́ мне отвечали!
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого
графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал-губернатору.
«От всех моих поездок, écrit-il à l’Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такою обширною армией, а потому я командованье оною сложил на старшего по мне
генерала,
графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке.
— Только не поздно,
граф, ежели смею просить, так без 10-ти минут в восемь, смею просить. Партию составим,
генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем,
граф. Так сделайте одолжение.
Генерал подсел к
графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости — известный
граф Растопчин, князь Лопухин с своим племянником,
генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой — ждали его в гостиной.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много
генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского
генерала перед своею прогулкой.
Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев — бывший военный министр,
граф Бенигсен — по чину старший из
генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович,
граф Румянцев — канцлер, Штейн — бывший прусский министр, Армфельд — шведский
генерал, Пфуль — главный составитель плана кампании, генерал-адъютант Паулучи — сардинский выходец, Вольцоген и многие другие.
На этот полусовет были приглашены: шведский
генерал Армфельд, генерал-адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек —
граф Штейн, и наконец сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvrière [основою] всего дела.
— Ну прилично ли
графу Кутузову, самому старому
генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!]
Борис что-то сказал своему
генералу, и
граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву
генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения
графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество, и жители до половины повыехали,
граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило
графа.
Выехав с своею свитой —
графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7-го декабря из Петербурга, государь 11-го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к зàмку. У зàмка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто
генералов и штабных офицеров, в полной парадной форме, и почетный караул Семеновского полка.
Это были: старушка Мертваго и двое ее сыновей — Дмитрий Борисович и Степан Борисович Мертваго, Чичаговы, Княжевичи, у которых двое сыновей были почти одних лет со мною, Воецкая, которую я особенно любил за то, что ее звали так же как и мою мать, Софьей Николавной, и сестрица ее, девушка Пекарская; из военных всех чаще бывали у нас генерал Мансуров с женою и двумя дочерьми,
генерал граф Ланжерон и полковник Л. Н. Энгельгардт; полковой же адъютант Волков и другой офицер Христофович, которые были дружны с моими дядями, бывали у нас каждый день; доктор Авенариус — также: это был давнишний друг нашего дома.
Неточные совпадения
— Да! — говорил Захар. — У меня-то, слава Богу! барин столбовой; приятели-то
генералы,
графы да князья. Еще не всякого
графа посадит с собой: иной придет да и настоится в прихожей… Ходят всё сочинители…
А заключилось оно грандиозной катастрофой, именно землетрясением в Японии и гибелью фрегата «Дианы», о чем в свое время газеты извещали публику. О том же подробно доносил великому князю, генерал-адмиралу, начальник экспедиции в Японию генерал-адъютант (ныне
граф) Е. В. Путятин.
Через час времени жандарм воротился и сказал, что
граф Апраксин велел отвести комнату. Подождал я часа два, никто не приходил, и опять отправил жандарма. Он пришел с ответом, что полковник Поль, которому
генерал приказал отвести мне квартиру, в дворянском клубе играет в карты и что квартиры до завтра отвести нельзя.
О победах этого
генерала от артиллерии мы мало слышали; [Аракчеев был жалкий трус, об этом говорит
граф Толь в своих «Записках» и статс-секретарь Марченко в небольшом рассказе о 14 декабря, помещенном в «Полярной звезде».
И сделал ее. Через десять лет мы его уже видим неутомимым секретарем Канкрина, который тогда был генерал-интендантом. Еще год спустя он уже заведует одной экспедицией в канцелярии Аракчеева, заведовавшей всею Россией; он с
графом был в Париже во время занятия его союзными войсками.