Неточные совпадения
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую
даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за
руку.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своею маленькою
дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим, с приехавшим из-за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в
руке был веер, который ей
дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
Действительно, всё, чтó только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою
дамой, Марьей Дмитриевной, бывшею выше его ростом, округлял
руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, чтó будет.
Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою
даму к ее месту, сделал последнее па́, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою
рукою среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи.
— Я тебе скажу больше, — продолжал князь Василий, хватая ее за
руку, — письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится, — князь Василий вздохнул,
давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится, — и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
Он принял молча перчатку [от] адъютанта, сел на место
дамы, положив свои большие
руки на симметрично-выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что-то друг другу; старый слуга, державший
руку графа, поднялся и обратился к
дамам.
— Ну, теперь прощай! — Он
дал поцеловать сыну свою
руку и обнял его. — Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… — Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: — а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! — взвизгнул он.
— Чорт меня дернул пойти к этой крысе (прозвище офицера), — растирая себе обеими
руками лоб и лицо, говорил он. — Можешь себе представить, ни одной карты, ни одной, ни одной карты не
дал.
— Вели ты им, чертям, дьяволам,
дать дорогу, — кричал Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою
рукой.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая
дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал
руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
— Non, non, non! Quand votre père m’écrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main à baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я
дам вам поцеловать
руку. Не прежде.] —
— Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, — продолжал он, — хороши мы были бы все, ожидая чего-то и тем
давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших
руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
— Marie, — сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, —
дай сюда твою
руку. — Она взяла
руку княжны и наложила ее себе на живот.
Он вышел из-за стульев, крепко взял за
руку свою
даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта.
Он с замиранием сердца смотрел на
руки Долохова и думал: «Ну, скорей,
дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в
руках моих не будет карты».
Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать, и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других,
дали ему в
руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему.
Анна Павловна
дала поцеловать ему свою сухую
руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
Наташа не
дала ей договорить, притянула к себе большую
руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять перевернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
Зеркала по лестнице отражали
дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых
руках и шеях.
Адъютант-распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою
даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую
руку, повернул ее, и из-за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его
дамы.
— Сначала мне мало нравилась, потому что, что́ делает город приятным? Ce sont les jolies femmes, [Это хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, — сказал он, значительно глядя на нее. — Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, — сказал он и, протянув
руку к ее букету и понижая голос, сказал: — Vous serez la plus jolie. Venez, chère comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог
дайте мне этот цветок.]
Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо
руками, стараясь
дать себе ясный отчет в том, что́ было с нею, и не могла ни понять того, что́ с нею было, ни того, что́ она чувствовала.
— Но зачем эти тайны? Отчего же он не ездит в дом? — спрашивала Соня. — Отчего он прямо не ищет твоей
руки? Ведь князь Андрей
дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины?
Наташа по привычке рассмотрела туалеты
дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься
рукой на малом пространстве одной близко стоявшей
дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
― Я думаю… ― сказал Пьер. ― Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… ― По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее
руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не
дала ему времени сказать их.
— Просит подкрепления? — с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделал два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. — Надо
дать резервы, — сказал он, слегка разводя
руками. — Кого послать туда, как вы думаете? — обратился он к Бертье, к этому oison que j’ai fait aigle, [гусенку, которого я сделал орлом,] как он впоследствии называл его.
— Дай-ка
руку, — сказал он, и, повернув ее так, чтоб ощупать его пульс, он сказал: — Ты нездоров, голубчик. Подумай, что́ ты говоришь.
— Я те
дам полегоньку. Постреленок! — крикнула Мавра Кузьминишна, замахиваясь на него
рукой. — Иди, деду самовар ставь.
Французский офицер, улыбаясь, развел
руками перед носом Герасима,
давая чувствовать, что и он не понимает его, и прихрамывая пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в
руках. С хитростью безумного, Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
Он посетил Воспитательный Дом и,
дав облобызать свои белые
руки спасенным им сиротам, милостиво беседовал с Тутолминым.
Сначала Наполеоновские войска еще
давали о себе знать — это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая
рукой язычок колокольчика, и часто думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он видимо выбежал из той комнаты, чтобы
дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул
руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она
давала ему лекарство, он всхлипивая, молча целовал ее
руку.
Одно, чтò иногда мучило Николая по отношению к его хозяйничанию, это была его вспыльчивость в соединении с его старою гусарскою привычкой
давать волю
рукам. В первое время он не видел в этом ничего предосудительного, но на второй год своей женитьбы его взгляд на такого рода расправы вдруг изменился.
С тех пор, как только при объяснениях со старостами и приказчиками кровь бросалась ему в лицо, и
руки начинали сжиматься в кулаки, Николай вертел разбитый перстень на пальце и опускал глазà перед человеком, рассердившим его. Однако же раза два в год он забывался и тогда, придя к жене, признавался и опять
давал обещание, что уже теперь это было последний раз.