Неточные совпадения
— Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашеи выгнали, потому что он француз и
негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я
на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешению папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не
голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь
на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по-русски бы обломать бока, вся бы дурь соскочила!
— Вы
негодяй и мерзавец, и не знаю, что̀ меня воздерживает от удовольствия разможжить вам
голову вот этим, — говорил Пьер, — выражаясь так искусственно потому, что он говорил по-французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его
на место.
Неточные совпадения
— Затем выбегает в соседнюю комнату, становится
на руки, как молодой
негодяй, ходит
на руках и сам
на себя в низок зеркала смотрит. Но — позвольте! Ему — тридцать четыре года, бородка солидная и даже седые височки. Да-с! Спрашивают… спрашиваю его: «Очень хорошо, Яковлев, а зачем же ты вверх ногами ходил?» — «Этого, говорит, я вам объяснить не могу, но такая у меня примета и привычка, чтобы после успеха в деле пожить минуточку вниз
головою».
—
Негодяй! — крикнул он, указывая
на Лямшина. — Схватить мерзавца, обернуть… обернуть его ногами…
головой… чтоб
голова вверху… вверху!
— Нет-с, он не помешанный, а развратник великий! — возразил Крапчик, не могший более сдерживать своей досады
на Ченцова, появление которого
на родине было для Петра Григорьича хуже ножа острого, так что в первые минуты после прочтения письма дочери ему пришло было в
голову бросить все в Петербурге и скакать к себе, чтобы спасать Катрин от этого
негодяя.
Если тебя изнасиловал какой-нибудь
негодяй, — господи, что не возможно в нашей современной жизни! — я взял бы тебя, положил твою
голову себе
на грудь, вот как я делаю сейчас, и сказал бы: «Милое мое, обиженное, бедное дитя, вот я жалею тебя как муж, как брат, как единственный друг и смываю с твоего сердца позор моим поцелуем».
— Никогда нас не выпустят! — продолжал между тем Иван Дмитрич. — Сгноят нас здесь! О господи, неужели же в самом деле
на том свете нет ада и эти
негодяи будут прощены? Где же справедливость? Отвори,
негодяй, я задыхаюсь! — крикнул он сиплым голосом и навалился
на дверь. — Я размозжу себе
голову! Убийцы!