Неточные совпадения
Старый
князь неторопливо одевался в кабинете,
хмурясь и обдумывая то, чтó ему делать.
— Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, — сказала одна из девушек — помощниц няни, обращаясь к
князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками,
хмурясь, ка́пал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же,
хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
И
князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то
хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женскою красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь.
Неточные совпадения
Князь слушал довольно долго упреки княгини и молчал, но лицо его всё более и более
хмурилось.
В бедной Лизе, с самого ареста
князя, явилась какая-то заносчивая гордость, какое-то недоступное высокомерие, почти нестерпимое; но всякий в доме понял истину и то, как она страдала, а если дулся и
хмурился вначале я на ее манеру с нами, то единственно по моей мелочной раздражительности, в десять раз усиленной болезнию, — вот как я думаю об этом теперь.
Тема завязавшегося разговора, казалось, была не многим по сердцу; разговор, как можно было догадаться, начался из-за нетерпеливого спора и, конечно, всем бы хотелось переменить сюжет, но Евгений Павлович, казалось, тем больше упорствовал и не смотрел на впечатление; приход
князя как будто возбудил его еще более. Лизавета Прокофьевна
хмурилась, хотя и не всё понимала. Аглая, сидевшая в стороне, почти в углу, не уходила, слушала и упорно молчала.
— Ипохондрия… больше ничего, ипохондрия! — сказал Елпидифор Мартыныч, смотря с чувством на
князя. — Ну-с, не извольте
хмуриться, все это я сделаю: напишу княгине и устрою, как следует! — заключил он и, приехав домой, не откладывая времени, принялся своим красивым семинарским почерком писать к княгине письмо, которым прямо от имени
князя приглашал ее прибыть в Москву.
На этот раз его перебил
князь Григоров, который в продолжение всего обеда
хмурился, тупился, смотрел себе в тарелку и, наконец, как бы не утерпев, произнес на всю залу: