Неточные совпадения
— Го, го, го! ха, ха, ха, ха! Ух! Ух! — раздался между солдатами грохот такого здорового и
веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было,
казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось всё
веселее и
веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая
казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё
веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый,
веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё
кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя
веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё
кажется легко, весело и возможно.
— Нет, напротив, — напротив,
веселое лицо, и он обернулся ко мне, — и в ту минуту как она говорила, ей самой
казалось, что она видела, то, чтó говорила.
Она ей
показалась слишком нарядною, легкомысленно-веселою и тщеславною.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянною улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтоб они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с
веселою и кокетливою улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё
казалось просто и естественно.
Опять поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и
веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что́ происходило перед нею, уже
казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
Пока один Nicolas был в опасности, графине
казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, всё ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими
веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что-то сражаются и что-то в этом находят радостного, — тогда матери
показалось, что его-то она любила больше, гораздо больше всех своих детей.
Наступил последний день Москвы. Была ясная,
веселая, осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто,
казалось, еще не мог понять того, чтò ожидает Москву.
Тогда он был бойкий,
веселый, самоуверенный старичок, теперь он
казался жалким, затерянным человеком.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как
показалось княжне Марье, как будто
веселыми шагами и побежала к ней.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять
показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер — растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким, румяным лицом и быстрыми,
веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, другой, забелелся дымок и послышался дружный, как будто
веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов, и эсаул подались назад. Они были так близко, что им
показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем-то красном. Очевидно по нем стреляли и на него кричали французы.
Неточные совпадения
Глядя на добродушно-веселую, энергическую манеру Анны, зная Алексея Александровича и Вронского, Голенищеву
казалось, что он вполне понимает ее.
— О! как хорошо ваше время, — продолжала Анна. — Помню и знаю этот голубой туман, в роде того, что на горах в Швейцарии. Этот туман, который покрывает всё в блаженное то время, когда вот-вот кончится детство, и из этого огромного круга, счастливого,
веселого, делается путь всё уже и уже, и весело и жутко входить в эту анфиладу, хотя она
кажется и светлая и прекрасная…. Кто не прошел через это?
Яркое солнце,
веселый блеск зелени, звуки музыки были для нее естественною рамкой всех этих знакомых лиц и перемен к ухудшению или улучшению, за которыми она следила; но для князя свет и блеск июньского утра и звуки оркестра, игравшего модный
веселый вальс, и особенно вид здоровенных служанок
казались чем-то неприличным и уродливым в соединении с этими собравшимися со всех концов Европы, уныло двигавшимися мертвецами.
— Да вы и то,
кажется, мало спите. Нам
веселей, как у хозяина на глазах…
«Для Бетси еще рано», подумала она и, взглянув в окно, увидела карету и высовывающуюся из нее черную шляпу и столь знакомые ей уши Алексея Александровича. «Вот некстати; неужели ночевать?» подумала она, и ей так
показалось ужасно и страшно всё, что могло от этого выйти, что она, ни минуты не задумываясь, с
веселым и сияющим лицом вышла к ним навстречу и, чувствуя в себе присутствие уже знакомого ей духа лжи и обмана, тотчас же отдалась этому духу и начала говорить, сама не зная, что скажет.