А вы как судитэ, молодой человек и молодой гусар? — прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело
шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
Неточные совпадения
В кабинете, полном дыма,
шел разговор
о войне, которая была объявлена манифестом,
о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали
о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
— Всё
о войне, — через стол прокричал граф. — Ведь у меня сын
идет, Марья Дмитриевна, сын
идет.
— De l’histoire ancienne, [Древняя история,] — сказал другой, догадавшись, что дело
шло о прежних
войнах. — L’Empereur va lui faire voir à votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по-двое, по-трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились
о приобретении соломы и картофеля, вообще
о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта не было), кто невинными играми — в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело
войны шло плохо.
— Eh bien, général, tout est à la guerre, à ce qu’il paraît, [Ну, что ж, генерал, дело, кажется
идет к
войне,] — сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве,
о котором он не мог судить.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим
о том, как дурно
идут дела в армии, слухи
о найденных в Москве шпионах,
о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом на завтра приезде государя ― всё это с новою силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала
войны.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение
о том, что новая
война не может улучшить положение и увеличить
славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень
славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил
о тяжелом положении населений,
о возможности неудач и т. п.
Наполеон приказал собрать войска и итти на
войну. Представление это до такой степени нам привычно, до такой степени мы сжились с этим взглядом, что вопрос
о том, почему 600 тысяч человек
идут на
войну, когда Наполеон сказал такие-то слова, кажется нам бессмысленным. Он имел власть, и потому было исполнено то, чтó он велел.
Неточные совпадения
Так и есть, как я думал: Шанхай заперт, в него нельзя попасть: инсургенты не пускают. Они дрались с войсками — наши видели. Надо ехать, разве потому только, что совестно быть в полутораста верстах от китайского берега и не побывать на нем.
О войне с Турцией тоже не решено, вместе с этим не решено, останемся ли мы здесь еще месяц, как прежде хотели, или сейчас
пойдем в Японию, несмотря на то, что у нас нет сухарей.
Адмирал, в последнее наше пребывание в Нагасаки, решил
идти сначала к русским берегам Восточной Сибири, куда, на смену «Палладе», должен был прибыть посланный из Кронштадта фрегат «Диана»; потом зайти опять в Японию, условиться
о возобновлении, после
войны, начатых переговоров.
Книга Розанова
о войне заканчивается описанием того потока ощущений, который хлынул в него, когда он однажды
шел по улице Петрограда и встретил полк конницы.
По обыкновению,
шел и веселый разговор со множеством воспоминаний,
шел и серьезный разговор обо всем на свете: от тогдашних исторических дел (междоусобная
война в Канзасе, предвестница нынешней великой
войны Севера с Югом, предвестница еще более великих событий не в одной Америке, занимала этот маленький кружок: теперь
о политике толкуют все, тогда интересовались ею очень немногие; в числе немногих — Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего спора
о химических основаниях земледелия по теории Либиха, и
о законах исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один разговор в подобных кружках, и
о великой важности различения реальных желаний, которые ищут и находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым и не нужно найти себе удовлетворение, как фальшивой жажде во время горячки, которым, как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний, и
о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею, и обо всем, тому подобном и не подобном, но родственном.
Внешние враги примолкли, слухи
о близкой
войне оказываются несостоятельными — следовательно, не предвидится и случая для покрытия себя
славою.