Неточные совпадения
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в
движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого
делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за
движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем
деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах.
Берг, как и обыкновенно, молчал, когда
дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность
движения.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя
день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким
движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
18-го и 19-го ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19-го числа началось сильное хлопотливо-возбужденное
движение, продолжавшееся до утра следующего
дня, 20-го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19-го числа
движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одною главною квартирой императоров; после полудня того же
дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это
движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19-го на 20-е поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80-ти тысячная масса союзного войска.
Как в механизме часов, так и в механизме военного
дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное
движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи
движения, части механизма, до которых еще не дошло
дело.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время
движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце
дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
«Нет, теперь сделавшись bas bleu, [синим чулком,] она навсегда отказалась от прежних увлечений, — говорил он сам себе. — Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения», — повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное
дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его
движений.
В этот же
день в квартире государя было получено известие о новом
движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо объезжал с государем дрисские укрепления и доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef-d’oeuvre’ом [верхом совершенства] тактики, долженствующим погубить Наполеона, — что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и принеся в гостиную карты и расположив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ.
Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о
движении французов в обход Дрисского лагеря.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого
дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся
движение сделать на другой
день. И Кутузов должен был опять согласиться.
10-го октября, в тот самый
день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, всё французское войско, в своем судорожном
движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую, Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье.
Кутузов придумывал даже
движение Наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов; но одного, чего он не мог предвидеть, это того, чтò совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати
дней его выступления из Москвы, — метания, которое сделало возможным то, о чем всё-таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов.
Но вслед за отсылкой Бенигсена, к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность
движения. Государь император сам на-днях намеревался прибыть к армии.
Неточные совпадения
Стародум. Надлежало образумиться. Не умел я остеречься от первых
движений раздраженного моего любочестия. Горячность не допустила меня тогда рассудить, что прямо любочестивый человек ревнует к
делам, а не к чинам; что чины нередко выпрашиваются, а истинное почтение необходимо заслуживается; что гораздо честнее быть без вины обойдену, нежели без заслуг пожаловану.
Лидия Ивановна через своих знакомых разведывала о том, что намерены делать эти отвратительные люди, как она называла Анну с Вронским, и старалась руководить в эти
дни всеми
движениями своего друга, чтоб он не мог встретить их.
Взойдя наверх одеться для вечера и взглянув в зеркало, она с радостью заметила, что она в одном из своих хороших
дней и в полном обладании всеми своими силами, а это ей так нужно было для предстоящего: она чувствовала в себе внешнюю тишину и свободную грацию
движений.
― Прежде чем начать говорить о моем
деле, ― сказал Алексей Александрович, удивленно проследив глазами за
движением адвоката, ― я должен заметить, что
дело, о котором я имею говорить с вами, должно быть тайной.
Знаток
дела, стоявший у ящика, по одному
движению локтя узнававший, кто куда положит, недовольно поморщился.