Неточные совпадения
В минуты
гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и
глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что-то для человечества», — говорил он себе в минуты
гордости.
А мой страх, что я потерял работу, моя
глупая гордость, что я теперь недостоин жить… какая невероятная глупость!
Неточные совпадения
Эта
гордость, хотя и заслуженная, не понравилась почему-то Катерине Ивановне: «в самом деле, точно без Амалии Ивановны и стола бы не сумели накрыть!» Не понравился ей тоже и чепец с новыми лентами: «уж не гордится ли, чего доброго, эта
глупая немка тем, что она хозяйка и из милости согласилась помочь бедным жильцам?
— Какие бы они ни были люди, — возразил, в свою очередь, Петр Михайлыч, — а все-таки ему не следовало поднимать носа.
Гордость есть двух родов: одна благородная — это желание быть лучшим, желание совершенствоваться; такая
гордость — принадлежность великих людей: она подкрепляет их в трудах, дает им силу поборать препятствия и достигать своей цели. А эта
гордость — поважничать перед маленьким человеком — тьфу! Плевать я на нее хочу; зачем она? Это
гордость глупая, смешная.
Отпускной мичман беспрестанно глядел, прищурившись, в свой бинокль и с таким выражением обводил его по всем ложам, что, видимо, хотел заявить эту прекрасную вещь
глупой провинциальной публике, которая, по его мнению, таких биноклей и не видывала; но, как бы ради смирения его
гордости, тут же сидевший с ним рядом жирный и сильно потевший Михайло Трофимов Папушкин, заплативший, между прочим, за кресло пятьдесят целковых, вдруг вытащил, не умея даже хорошенько в руках держать, свой бинокль огромной величины и рублей в семьдесят, вероятно, ценою.
Если б нужно было живописцу изобразить воплощенную — не
гордость, которая, к несчастию, бывает иногда пороком людей великих, но
глупую спесь — неотъемлемую принадлежность душ мелких и ничтожных, — то, списав самый верный портрет с этого проезжего, он достиг бы совершенно своей цели.
Это предложение поразило Юрия: он почувствовал некоторый стыд: «как! — думал он, — и я для нее побоюсь пожертвовать этой
глупой жизнью…», но скоро, с помощию некоторых услужливых софизмов, он успокоил свою
гордость, победил стыд неуместный — и, увы! — согласился, слез с коня и махнул рукою Федосею на прощанье.