Неточные совпадения
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали
волка, который мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к
волку мимо
ног лошадей.
Но
волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как это она всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние
ноги.
Красный Любим выскочил из-за Милки, стремительно бросился на
волка и схватил его за гачи (ляжки задних
ног), но в ту же секунду испуганно перескочил на другую сторону.
Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу
волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность,
волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между
ног и наддал скоку. Но тут — Николай видел только, что что-то сделалось с Караем — он мгновенно очутился на
волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с
волком собак, из-под которых виднелась седая шерсть
волка, его вытянувшаяся задняя
нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни.
Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть
волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние
ноги стали на край водомоины.
Волк ляснул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними
ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед.
Николай хотел колоть, но Данило прошептал: «Не надо, соструним», — и переменив положение, наступил
ногою на шею
волку.
В пасть
волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали
ноги, и Данило раза два с одного бока на другой перевалил
волка.
— Ах, сестричка Анна Родивоновна:
волка ноги кормят. А что касаемо того, что мы испиваем малость, так ведь и свинье бывает праздник. В кои-то годы Господь счастья послал… А вы, любезная сестричка, выпейте лучше с нами за конпанию стаканчик сладкой водочки. Все ваше горе как рукой снимет… Эй, Яша, сдействуй насчет мадеры!..
Неточные совпадения
Да, видно, Бог прогневался. // Как восемь лет исполнилось // Сыночку моему, // В подпаски свекор сдал его. // Однажды жду Федотушку — // Скотина уж пригналася, // На улицу иду. // Там видимо-невидимо // Народу! Я прислушалась // И бросилась в толпу. // Гляжу, Федота бледного // Силантий держит за ухо. // «Что держишь ты его?» // — Посечь хотим маненичко: // Овечками прикармливать // Надумал он
волков! — // Я вырвала Федотушку, // Да с
ног Силантья-старосту // И сбила невзначай.
— О, баловень, сибарит! — говорил
Волков, глядя, куда бы положить шляпу, и, видя везде пыль, не положил никуда; раздвинул обе полы фрака, чтобы сесть, но, посмотрев внимательно на кресло, остался на
ногах.
Где замечала явную ложь, софизмы, она боролась, проясняла себе туман, вооруженная своими наблюдениями, логикой и волей. Марк топал в ярости
ногами, строил батареи из своих доктрин и авторитетов — и встречал недоступную стену. Он свирепел, скалил зубы, как «
волк», но проводником ее отповедей служили бархатные глаза, каких он не видал никогда, и лба его касалась твердая, но нежная рука, и он, рыча про себя, ложился смиренно у
ног ее, чуя победу и добычу впереди, хотя и далеко.
О дичи я не спрашивал, водится ли она, потому что не проходило ста шагов, чтоб из-под
ног лошадей не выскочил то глухарь, то рябчик. Последние летали стаями по деревьям. На озерах, в двадцати саженях, плескались утки. «А есть звери здесь?» — спросил я. «Никак нет-с, не слыхать: ушканов только много, да вот бурундучки еще». — «А медведи,
волки?..» — «И не видать совсем».
Если вдруг выпадет довольно глубокий снег четверти в две, пухлый и рыхлый до того, что
нога зверя вязнет до земли, то башкирцы и другие азиатские и русские поселенцы травят, или, вернее сказать, давят, в большом числе русаков не только выборзками, но и всякими дворными собаками, а лис и
волков заганивают верхами на лошадях и убивают одним ударом толстой ременной плети, от которой, впрочем, и человек не устоит на
ногах.