Неточные совпадения
— Quelle belle personne! [Что̀ за красавица!] говорил каждый, кто ее
видел. Как будто пораженный чем-то необычайным, виконт пожал плечами и опустил
глаза в то время, как она усаживалась пред ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в
глазах, она ничего не
видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Но княжна никогда не
видела хорошего выражения своих
глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не
видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m-lle Bourienne, княжна Марья и княгиня. Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с-глазу-на-глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми
глазами, которые, как казалось, насквозь
видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Ротный командир, не спуская
глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он
видел теперь свое спасение.
Билибин и наши расхохотались, глядя в
глаза Ипполиту. Князь Андрей
видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он
видел во сне бесчисленное количество предметов: он
видел свою мать и ее большую белую руку,
видел худенькие плечи Сони,
глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем.
Пьер опустил
глаза, опять поднял их и снова хотел
увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова
увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
Княжна
видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила
глаза, чтобы не
видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала...
Ростов
видел слезы, наполнившие
глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по-французски сказал Чарторижскому...
Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не
видел: то серелось, то как будто чернелось что-то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в
глазах блестит у него.
Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал
глаза и близко перед собой он
видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей
видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых
глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон-Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием
видел, как фон-Толь что-то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл
глаза рукой и пожал руку Толю.
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на
глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он
видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека — jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои
глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он
видел и понял, — что он не мог отвечать ему.
— Ничего, граф, голубчик, — сказала она, кротко закрывая
глаза. — А к Безухову я съезжу, — сказала она. — Молодой Безухов приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было
видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко,
видели, что в нем произошла в нынешний день какая-то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив
глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не
видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем-то одном, тяжелом и неразрешенном.
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что-то вдруг опустилось в ней.
Глаза ее перестали
видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
Она мертвая лежала в том же положении, в котором он
видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся
глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытою черными волосиками.
Пьер, со слезами радости на
глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что́ отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он
видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в
глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер
видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
— Charmée de vous voir. Je suis très contente de vous voir, [ — Очень рада вас
видеть. Очень рада.] — сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его с женою, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми
глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут?» думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще
видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными
глазами.
— Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а
видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в
глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
— Мне надо, мне надо поговорить с тобой, — сказал князь Андрей. — Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). — Я… Но нет, я после поговорю с тобой… — И с странным блеском в
глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер
видел, как князь Андрей что-то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом
видели, как молодой граф, весь красный, с налитою кровью в
глазах, за шиворот вытащил Митиньку, ногой и коленкой с большою ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Ростова особенно поразила своею красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными
глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице-сучке
видел соперницу своей Милке.
Несколько раз, со слезами на
глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены — ее единственное желание состоит в том, чтобы
видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойною, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
Было так светло, что он
видел отблескивающие на месячном свете бляхи и
глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
— Соня! когда он вернется? Когда я
увижу его! Боже мой! как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… — заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми
глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
— Ах, сударыня, — заговорил он, — сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня.
Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу…
видит Бог не знал, — повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив
глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что̀ ей делать. Одна m-llе Bourienne приятно улыбалась.
«Боже мой, ежели бы он был тут, тогда бы я не так как прежде, с какою-то глупою робостью перед чем-то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными
глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и
глаза его — как я
вижу эти
глаза! — думала Наташа.
Наташа только это и
видела из четвертого акта: что-то волновало и мучило ее, и причиной этого волнения был Курагин, за которым она невольно следила
глазами.
Блестящие, большие, мужские
глаза его так близки были от ее
глаз, что она не
видела ничего кроме этих
глаз.
Она вздохнула, указывая
глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер
видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что̀ случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
— Здравствуйте, генерал! — сказал он. — Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас
видеть. — Он взглянул в лицо Балашева своими большими
глазами и тотчас же стал смотреть мимо него.
Ростов своим зорким охотничьим
глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было
видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от неё. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый
глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее
глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо боясь, что она не поймет его.
— Простым
глазом видно. Да вот! — Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер
видел на многих лицах, встречавшихся ему.
«Пуф-пуф», поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум-бум» подтверждали звуки то, чтò
видел глаз.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он
видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он
видел, он не знал, когда смотрел опять простым
глазом.
Бенигсен открыл совет вопросом: «оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все
глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и
видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный отчаянный крик, а перед
глазами видел одно удивленно-испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», — слышал он теперь сказанные ею слова,
видел пред собой ее
глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что-то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно-любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не
видел этого лица, он
видел сияющие
глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
— Да, да! — широко раскрывая
глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что-то о князе Андрее, которого она
видела лежащим.
Я
видела, что он лежит на постели, — говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, — и что он закрыл
глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, — говорила Соня, убеждаясь по мере того, как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она
видела тогда.
То, чтò она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем-то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и
видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что
глаза его были закрыты.