Неточные совпадения
А вместо всего этого, вот, он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить слегка правительство, член московского
Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с тою мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал
семь лет тому назад.
В моих отрывочных воспоминаниях я не раз говорил о некоторых лицах
английской семьи Шкот. Их отец и три сына управляли огромными имениями Нарышкиных и Перовских и слыли в свое время за честных людей и за хороших хозяев. Теперь здесь опять нужно упомянуть о двух из этих Шкотов.
Неточные совпадения
— Знаком я с нею лет
семь. Встретился с мужем ее в Лондоне. Это был тоже затейливых качеств мужичок. Не без идеала. Торговал пенькой, а хотелось ему заняться каким-нибудь тонким делом для утешения души. Он был из таких, у которых душа вроде опухоли и — чешется. Все с квакерами и вообще с
английскими попами вожжался. Даже и меня в это вовлекли, но мне показалось, что попы
английские, кроме портвейна, как раз ничего не понимают, а о боге говорят — по должности, приличия ради.
Наконец, сделаю и еще признание: я уже тогда развратился; мне уже трудно было отказаться от обеда в
семь блюд в ресторане, от Матвея, от
английского магазина, от мнения моего парфюмера, ну и от всего этого.
— Мне иногда бывает страшно и до того тяжело, что я боюсь потерять голову… слишком много хорошего. Я помню, когда изгнанником я возвращался из Америки в Ниццу — когда я опять увидал родительский дом, нашел свою
семью, родных, знакомые места, знакомых людей — я был удручен счастьем… Вы знаете, — прибавил он, обращаясь ко мне, — что и что было потом, какой ряд бедствий. Прием народа
английского превзошел мои ожидания… Что же дальше? Что впереди?
Там Калинович увидел князя со всей
семьей за круглым столом, на котором стоял серебряный самовар с чашками и, по
английскому обыкновению, что-то вроде завтрака.
Если нуждающиеся в земле для пропитания своих
семей крестьяне не пашут ту землю, которая у них под дворами, а землей этой в количестве, могущем накормить 1000
семей, пользуется один человек — русский,
английский, австрийский или какой бы то ни было крупный землевладелец, не работающий на этой земле, и если закупивший в нужде у земледельцев хлеб купец может безопасно держать этот хлеб в своих амбарах среди голодающих людей и продавать его в тридорога тем же земледельцам, у которых он купил его втрое дешевле, то очевидно, что это происходит по тем же причинам.