Неточные совпадения
Мне не
приходило еще в голову то, что теперь так ясно: что гораздо бы проще было устраивать и учреждать жизнь по закону
Христа, а молиться уж о том, чтобы были суды, казни, войны, если они так нужны для нашего блага.
Каждый гражданин должен
прийти в суд и быть участником суда и наказаний, т. е. каждый должен отречься от заповеди
Христа непротивления злому не словом только, но делом.
Мне и в голову не
приходило, чтобы
Христос в этих словах мог говорить про суды: про земский суд, про уголовную палату, про окружные и мировые суды и всякие сенаты и департаменты.
Христос говорит (Матф. V, 17—18): «Не думайте, чтобы я
пришел нарушить закон или (учение) пророков; я не нарушить
пришел, но исполнить. Потому что верно говорю вам, скорее упадет небо и земля, чем выпадет одна малейшая иота или черта (частица) закона, пока не исполнится всё».
Христос говорит: я не
пришел нарушить вечный закон, для исполнения которого написаны ваши книги и пророчества, но
пришел научить исполнять вечный закон; но я говорю не про ваш тот закон, который называют законом бога ваши учители-фарисеи, а про тот закон вечный, который менее, чем небо и земля, подлежит изменению.
Но когда
Христос говорит: я не нарушить
пришел закон, но научить вас исполнять его, потому что ничто не может измениться в законе, а всё должно исполниться, он говорит не о законе писанном, а о законе божественном, вечном, и утверждает его.
Христос говорит: я не праведных
пришел призывать к покаянию, к перемене жизни, μετανοία, но грешных. Где же, какие же были эти праведные? Неужели один Никодим? Но и Никодим представлен нам добрым человеком, но заблудшим.
Мы так привыкли к тому, по меньшей мере странному толкованию, что фарисеи и какие-то злые иудеи распяли
Христа, что тот простой вопрос о том, где же были те не фарисеи и не злые, а настоящие иудеи, державшие закон, и не
приходит нам в голову. Стоит задать себе этот вопрос, чтобы всё стало совершенно ясно.
Христос — будь он бог или человек — принес свое учение в мир среди народа, державшегося закона, определявшего всю жизнь людей и называвшегося законом бога. Как мог отнестись к этому закону
Христос?
А то, что новые заповеди
Христа ясно и определенно выражены в стихах V главы Матфея от 21—48, никогда не
приходило мне в голову.
Приходит Христос, которого мы считаем богом, и говорит, что эти-то наши порядки нехороши.
Мы все будем молиться, пользоваться благодатью таинств, верить в искупление и спасение наше и всего мира
Христом, и все-таки спасение это произойдет не от нас, а оттого, что
придет время конца мира.
Только бы люди перестали себя губить и ожидать, что кто-то
придет и поможет им:
Христос на облаках с трубным гласом, или исторический закон, или закон дифференциации и интеграции сил. Никто не поможет, коли сами не помогут. А самим и помогать нечего. Только не ждать ничего ни с неба, ни с земли, а самим перестать губить себя.
Сын человеческий, по выражению
Христа, как царь (34), скажет: «
Придите благословенные отца, наследуйте царство за то, что вы поили, кормили, одевали, принимали, утешали меня, потому что я всё тот же один и в вас, и в малых сих, которых вы жалели и которым делали добро.
Понятие о будущей личной жизни
пришло к нам не из еврейского учения и не из учения
Христа.
Как может христианин, исповедующий божественность
Христа и его учения, как бы он ни понимал его, говорить, что он хочет верить и не может? Сам бог,
придя на землю, сказал: вам предстоят вечные мучения, огонь, вечная тьма кромешная, и вот спасенье вам — в моем учении и исполнении его. Не может такой христианин не верить в предлагаемое спасенье, не исполнять его и говорить: «помоги моему неверию».
На просьбу учеников утвердить в них веру
Христос говорит: когда хозяин
придет с работником с поля, то не велит ему сейчас обедать, а велит убрать скотину и служить, а потом уж работник садится за стол и обедает.
В нашем европейском обществе на заявление
Христа, — что он
пришел в мир для того, чтобы свидетельствовать о истине, и что потому всякий, кто — от истины, слышит его, на эти слова все давно уже отвечали себе словами Пилата: что есть истина?
Но стоит только поверить
Христу, что он принес благо на землю, поверить, что он дает нам, жаждущим, ключ воды живой, и
прийти к нему, чтобы увидать, как коварен обман церкви и как безумны наши страдания тогда, когда спасение наше так близко.
Но
пришло время и свет истинного учения
Христа, которое было в Евангелиях, несмотря на то, что церковь, чувствуя свою неправду, старалась скрывать его (запрещая переводы Библии), —
пришло время, и свет этот через так называемых сектантов, даже через вольнодумцев мира проник в народ, и неверность учения церкви стала очевидна людям, и они стали изменять свою прежнюю, оправданную церковью жизнь на основании этого помимо церкви дошедшего до них учения
Христа.
«Подумаем, — так говорил архимандрит, — не лучше ли было бы, если бы для устранения всякого недоумения и сомнения, которые длятся так много лет, Иисус
Христос пришел не скромно в образе человеческом, а сошел бы с неба в торжественном величии, как Божество, окруженное сонмом светлых, служебных духов. Тогда, конечно, никакого сомнения не было бы, что это действительно Божество, в чем теперь очень многие сомневаются. Как вы об этом думаете?»
Неточные совпадения
Пришел дьячок уволенный, // Тощой, как спичка серная, // И лясы распустил, // Что счастие не в пажитях, // Не в соболях, не в золоте, // Не в дорогих камнях. // «А в чем же?» // — В благодушестве! // Пределы есть владениям // Господ, вельмож, царей земных, // А мудрого владение — // Весь вертоград
Христов! // Коль обогреет солнышко // Да пропущу косушечку, // Так вот и счастлив я! — // «А где возьмешь косушечку?» // — Да вы же дать сулилися…
Придет, глядит начальником // (Горда свинья: чесалася // О барское крыльцо!), // Кричит: «Приказ по вотчине!» // Ну, слушаем приказ: // «Докладывал я барину, // Что у вдовы Терентьевны // Избенка развалилася, // Что баба побирается //
Христовым подаянием, // Так барин приказал:
— А вот изволите видеть: насчет мельницы, так мельник уже два раза
приходил ко мне отсрочки просить и Христом-богом божился, что денег у него нет… да он и теперь здесь: так не угодно ли вам будет самим с ним поговорить?
Я
пришел к себе на квартиру и нашел Савельича, горюющего по моем отсутствии. Весть о свободе моей обрадовала его несказанно. «Слава тебе, владыко! — сказал он перекрестившись. — Чем свет оставим крепость и пойдем куда глаза глядят. Я тебе кое-что заготовил; покушай-ка, батюшка, да и почивай себе до утра, как у
Христа за пазушкой».
— В Полтавской губернии
приходят мужики громить имение. Человек пятьсот. Не свои — чужие; свои живут, как у
Христа за пазухой. Ну вот,
пришли, шумят, конечно. Выходит к ним старик и говорит: «Цыцте!» — это по-русски значит: тише! — «Цыцте, Сергий Михайлович — сплять!» — то есть — спят. Ну-с, мужики замолчали, потоптались и ушли! Факт, — закончил он квакающим звуком успокоительный рассказ свой.