Неточные совпадения
Не говоря уже о том, что было что-то недостойное в самой той форме, в которой была выражена эта мысль, о том, что
рядом с глубочайшими, по своему значению, истинами проповеди, точно примечание к статье свода законов, стояло это странное
исключение из общего правила, самое
исключение это противоречило основной мысли.
И из этого ложного представления вытекает
ряд безумных и жестоких поступков этих людей, кончающийся их изгнанием,
исключением из жизни; точно так же мы вообразили себе, что жизнь каждого из нас есть наша личная собственность, что мы имеем право на нее и можем пользоваться ею, как хотим, ни перед кем не имея никаких обязательств.
И для нас, вообразивших себе это, неизбежен такой же
ряд безумных и жестоких поступков и несчастий; и такое же
исключение из жизни.
Неточные совпадения
Исключение насчет «на чай» прислуге он делал только за этим почетным столом, чтоб не отставать от других. Здесь каждый платил за себя, а Савва Морозов любил шиковать и наливал соседей шампанским. От него в этом не отставал и Савва Мамонтов. Мне как-то пришлось сидеть между ними. Я слушал с интересом рассказ Мамонтова о его Северном павильоне справа, а слева — Савва Морозов все подливал и подливал мне «Ау», так как Бугров сидел с ним
рядом и его угощал Морозов.
До Кумыша чусовское население можно назвать горнозаводским, за
исключением некоторых деревень, где промышляют звериной или рыбной ловлей; ниже начинается сельская полоса — с полями, нивами и поемными лугами. Несколько сел чисто русского типа, с
рядом изб и белой церковью в центре, красиво декорируют реку; иногда такое село, поставленное на крутом берегу, виднеется верст за тридцать.
Есть и тут
исключения, но их так мало и они так своеобразны, что большинству, состоящему из простых смертных, трудно и мечтать о том, чтоб попасть в
ряды счастливцев.
Но как везде бывают и всегда могут быть неподходящие к общему правилу
исключения, так было и здесь.
Рядом с теми, которые приспособлялись активно практиковать «систему самовознаграждения», или хотя пассивно «не мешать товарищам», были беспокойные отщепенцы, «надышавшиеся брянчаниновским духом». Их звали «сектою» и недаром на них косились, как бы предчувствуя, что из них, наконец, выйдет когда-нибудь «предерзкая собака на сене». Таковою и вышел Николай Фермор.
Книга Радищева составляла едва ли не единственное
исключение в
ряду литературных явлений того времени, именно потому, что она стояла совершенно одиноко, против нее и можно было употребить столь сильные меры.