Неточные совпадения
Учение Христа о смирении, неосуждении, прощении обид, о самоотвержении и любви на словах возвеличивалось церковью, и вместе с тем одобрялось на
деле то, что было несовместимо с этим
учением.
Светские учители и всё устройство жизни уже прямо признавали неисполнимость, мечтательность
учения Христа, и речами и
делами учили тому, что противно этому
учению.
Теперь, поняв прямой смысл
учения, я вижу ясно то странное противоречие с самим собой, в котором я находился. Признав Христа богом и
учение его божественным и вместе с тем устроив свою жизнь противно этому
учению, что же оставалось, как не признавать
учение неисполнимым? На словах я признал
учение Христа священным, на
деле я исповедывал совсем не христианское
учение и признавал и поклонялся учреждениям не христианским, со всех сторон обнимающим мою жизнь.
Но почему слова эти, противно всему
учению Христа, понимаются так узко, что в запрещении судить не входит запрещение судов, почему предполагается, что Христос, запрещая осуждение ближнего, невольно сорвавшееся с языка, как дурное
дело, такое же осуждение, совершаемое сознательно и связанное с причинением насилия над осужденным, не считает дурным
делом и не запрещает, — на это нет ответа; и ни малейшего намека о том, чтобы можно было под осуждением разуметь и то осуждение, которое происходит на судах и от которого страдают миллионы.
Не найдя лучшего сравнения, я употребил это. И вспомнил, что Христос, преподавая свое
учение, употребил это самое сравнение. Он сказал: я разрушу ваш храм и в три
дня построю новый. И за это самое его распяли. И за это самое и теперь распинают его
учение.
А он понимал свое
учение не как какой-то далекий идеал человечества, исполнение которого невозможно, не как мечтательные поэтические фантазии, которыми он пленял простодушных жителей Галилеи; он понимал свое
учение как
дело, такое
дело, которое спасет человечество, и он не мечтал на кресте, а кричал и умер за свое
учение.
Иоанн Златоуст прямо признает закон зуб за зуб законом божественным, и противное закону зуб за зуб, т. е.
учение Христа о непротивлении злу,
делом беззаконным.
Всё
учение Христа состоит в том, чтобы дать царство бога — мир людям. В нагорной проповеди, в беседе с Никодимом, в послании учеников, во всех поучениях своих он говорит только о том, что
разделяет людей и мешает им быть в мире и войти в царство бога. Все притчи суть только описание того, что есть царство бога и что, только любя братьев и будучи в мире с ними, можно войти в него. Иоанн Креститель, предшественник Христа, говорит, что приблизилось царство бога и что Иисус Христос дает его миру.
ІІо
учению Христа, как виноградари, живя в саду, не ими обработанном, должны понимать и чувствовать, что они в неоплатном долгу перед хозяином, так точно и люди должны понимать и чувствовать, что, со
дня рождения и до смерти, они всегда в неоплатном долгу перед кем-то, перед жившими до них и теперь живущими и имеющими жить, и перед тем, что было и есть и будет началом всего.
Может быть, справедливее предположить, что человека после этой мирской жизни, пережитой для исполнения его личной воли, все-таки ожидает вечная личная жизнь в раю со всевозможными радостями; может быть, это справедливее, но думать, что это так, стараться верить в то, что за добрые
дела я буду награжден вечным блаженством, а за дурные вечными муками, — думать так не содействует пониманию
учения Христа; думать так значит, напротив, лишать
учение Христа самой главной его основы.
Вот почему и не могут верующие в благо личной жизни поверить в
учение Христа. И все усилия их поверить этому всегда останутся тщетны. Чтобы поверить, — им надо изменить свой взгляд на жизнь. А пока они не изменили его,
дела их будут всегда совпадать с их верой, а не с их желаниями и словами.
Они могут молиться Христу богу, причащаться, делать
дела человеколюбия, строить церкви, обращать других; они всё это и делают, но не могут делать
дел Христа, потому что
дела эти вытекают из веры, основанной на совсем другом
учении (δόξα), чем то, которое они признают.
Как ни удивительно кажется понявшему
учение Христа то заблуждение, по которому признается, что
учение Христа очень хорошо для людей, но неисполнимо; но заблуждение, по которому признается, что человек, желающий не на словах, а на
деле исполнять
учение Христа, должен уйти из мира, — еще удивительнее.
И вдруг из этого делается тот вывод, что по
учению Христа надо уйти от всех, ни с кем не иметь никакого
дела и стать на столб.
Церковь — один из органов
учения Христа — сделала свое
дело и стала ненужна, стала помехой.
Неточные совпадения
Разговор этот происходил утром в праздничный
день, а в полдень вывели Ионку на базар и, дабы сделать вид его более омерзительным, надели на него сарафан (так как в числе последователей Козырева
учения было много женщин), а на груди привесили дощечку с надписью: бабник и прелюбодей. В довершение всего квартальные приглашали торговых людей плевать на преступника, что и исполнялось. К вечеру Ионки не стало.
Собственно до всех этих
учений, мыслей, систем (с которыми Андрей Семенович так на него и накинулся) ему никакого не было
дела.
Ученьем вредным с юных
дней // Нам сто́ит раз лишь напитаться, // А там во всех твоих поступках и
делах, // Каков ни будь ты на словах, // А всё им будешь отзываться.
Ну вот! великая беда, // Что выпьет лишнее мужчина! //
Ученье — вот чума, ученость — вот причина, // Что нынче, пуще, чем когда, // Безумных развелось людей, и
дел, и мнений.
— А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; [Доктринерство — узкая, упрямая защита какого-либо
учения (доктрины), даже если наука и жизнь противоречат ему.] мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда
дело идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.