Она порадовала его рождением сына, но бедный мальчик жил недолго; он
умер весной, а летом, по совету врачей, Лаврецкий повез жену за границу, на воды.
Даже в эту погоду, когда кругом все стояло безжизненным и грустным, зеркальные стекла дома сияли, и тропические растения, отчетливо видные, казались молодыми, свежими и радостными, точно для них никогда не
умирала весна и сами они обладали тайной вечнозеленой жизни.
Неточные совпадения
Дни мчались: в воздухе нагретом // Уж разрешалася зима; // И он не сделался поэтом, // Не
умер, не сошел с ума. //
Весна живит его: впервые // Свои покои запертые, // Где зимовал он, как сурок, // Двойные окна, камелек // Он ясным утром оставляет, // Несется вдоль Невы в санях. // На синих, иссеченных льдах // Играет солнце; грязно тает // На улицах разрытый снег. // Куда по нем свой быстрый бег
Мы знаем, как природа распоряжается с личностями: после, прежде, без жертв, на грудах трупов — ей все равно, она продолжает свое или так продолжает, что попало — десятки тысяч лет наносит какой-нибудь коралловый риф, всякую
весну покидая смерти забежавшие ряды. Полипы
умирают, не подозревая, что они служили прогрессу рифа.
— Не знаю, не
умирала, — отделывалась Паша шуткой, — да что вы, барышня, все про смерть да про смерть! Вот ужо
весна придет, встанем мы с вами, пойдем в лес по ягоды… Еще так отдохнем, что лучше прежнего заживем!
— Матушка прошлой
весной померла, а отец еще до нее помер. Матушкину деревню за долги продали, а после отца только ружье осталось. Ни кола у меня, ни двора. Вот и надумал я: пойду к родным, да и на людей посмотреть захотелось. И матушка,
умирая, говорила: «Ступай, Федос, в Малиновец, к брату Василию Порфирьичу — он тебя не оставит».
Могила отца была обнесена решеткой и заросла травой. Над ней стоял деревянный крест, и краткая надпись передавала кратчайшее содержание жизни: родился тогда-то, был судьей,
умер тогда-то… На камень не было денег у осиротевшей семьи. Пока мы были в городе, мать и сестра каждую
весну приносили на могилу венки из цветов. Потом нас всех разнесло по широкому свету. Могила стояла одинокая, и теперь, наверное, от нее не осталось следа…