Неточные совпадения
Она молча села в карету Алексея Александровича и молча выехала из толпы
экипажей. Несмотря на всё, что он
видел, Алексей Александрович всё-таки не позволял себе думать о настоящем положении своей жены. Он только
видел внешние признаки. Он
видел, что она вела себя неприлично, и считал своим долгом сказать ей это. Но ему очень трудно было не сказать более, а сказать только это. Он открыл рот, чтобы сказать ей, как она неприлично вела себя, но невольно сказал совершенно другое.
Всё, что он
видел в окно кареты, всё в этом холодном чистом воздухе, на этом бледном свете заката было так же свежо, весело и сильно, как и он сам: и крыши домов, блестящие в лучах спускавшегося солнца, и резкие очертания заборов и углов построек, и фигуры изредка встречающихся пешеходов и
экипажей, и неподвижная зелень дерев и трав, и поля с правильно прорезанными бороздами картофеля, и косые тени, падавшие от домов и от дерев, и от кустов, и от самых борозд картофеля.
Только первое время, пока карета выезжала из ворот клуба, Левин продолжал испытывать впечатление клубного покоя, удовольствия и несомненной приличности окружающего; но как только карета выехала на улицу и он почувствовал качку
экипажа по неровной дороге, услыхал сердитый крик встречного извозчика,
увидел при неярком освещении красную вывеску кабака и лавочки, впечатление это разрушилось, и он начал обдумывать свои поступки и спросил себя, хорошо ли он делает, что едет к Анне.
— Подлец, до сих пор еще стоит! — проговорил он сквозь зубы и велел Селифану, поворотивши к крестьянским избам, отъехать таким образом, чтобы нельзя было
видеть экипажа со стороны господского двора.
Неточные совпадения
— Вот я тебя палашом! — кричал скакавший навстречу фельдъегерь с усами в аршин. — Не
видишь, леший дери твою душу: казенный
экипаж! — И, как призрак, исчезнула с громом и пылью тройка.
И вот уже глядит он растерянно и смутно на движущуюся толпу перед ним, на летающие
экипажи, на кивера и ружья проходящего полка, на вывеску — и ничего хорошо не
видит.
Он начал было возражать, страшило грубо заговорило: «Приказано сей же час!» Сквозь дверь в переднюю он
увидел, что там мелькало и другое страшило, взглянул в окошко — и
экипаж.
За ним, в некотором расстоянии, рысью мчалась тройка белых лошадей. От серебряной сбруи ее летели белые искры. Лошади топали беззвучно, широкий
экипаж катился неслышно; было странно
видеть, что лошади перебирают двенадцатью ногами, потому что казалось —
экипаж царя скользил по воздуху, оторванный от земли могучим криком восторга.
Самгин, насыщаясь и внимательно слушая,
видел вдали, за стволами деревьев, медленное движение бесконечной вереницы
экипажей, в них яркие фигуры нарядных женщин, рядом с ними покачивались всадники на красивых лошадях; над мелким кустарником в сизоватом воздухе плыли головы пешеходов в соломенных шляпах, в котелках, где-то далеко оркестр отчетливо играл «Кармен»; веселая задорная музыка очень гармонировала с гулом голосов, все было приятно пестро, но не резко, все празднично и красиво, как хорошо поставленная опера.