Неточные совпадения
Когда же Левин внезапно уехал, княгиня была рада и с торжеством говорила
мужу: «
видишь, я была права».
Она
видела, что сверстницы Кити составляли какие-то общества, отправлялись на какие-то курсы, свободно обращались с мужчинами, ездили одни по улицам, многие не приседали и, главное, были все твердо уверены, что выбрать себе
мужа есть их дело, а не родителей.
Как ни горько было теперь княгине
видеть несчастие старшей дочери Долли, сбиравшейся оставить
мужа, волнение о решавшейся судьбе меньшой дочери поглощало все ее чувства.
Облонский обедал дома; разговор был общий, и жена говорила с ним, называя его «ты», чего прежде не было. В отношениях
мужа с женой оставалась та же отчужденность, но уже не было речи о разлуке, и Степан Аркадьич
видел возможность объяснения и примирения.
— Да, как
видишь, нежный
муж, нежный, как на другой год женитьбы, сгорал желанием
увидеть тебя, — сказал он своим медлительным тонким голосом и тем тоном, который он всегда почти употреблял с ней, тоном насмешки над тем, кто бы в самом деле так говорил.
Он знал, что у ней есть
муж, но не верил в существование его и поверил в него вполне, только когда
увидел его, с его головой, плечами и ногами в черных панталонах; в особенности когда он увидал, как этот
муж с чувством собственности спокойно взял ее руку.
Он
видел первую встречу
мужа с женою и заметил с проницательностью влюбленного признак легкого стеснения, с которым сна говорила с
мужем.
— Он всё не хочет давать мне развода! Ну что же мне делать? (Он был
муж ее.) Я теперь хочу процесс начинать. Как вы мне посоветуете? Камеровский, смотрите же за кофеем — ушел; вы
видите, я занята делами! Я хочу процесс, потому что состояние мне нужно мое. Вы понимаете ли эту глупость, что я ему будто бы неверна, с презрением сказала она, — и от этого он хочет пользоваться моим имением.
— Ничего, папа, — отвечала Долли, понимая, что речь идет о
муже. — Всё ездит, я его почти не
вижу, — не могла она не прибавить с насмешливою улыбкой.
— И мне то же говорит
муж, но я не верю, — сказала княгиня Мягкая. — Если бы
мужья наши не говорили, мы бы
видели то, что есть, а Алексей Александрович, по моему, просто глуп. Я шопотом говорю это… Не правда ли, как всё ясно делается? Прежде, когда мне велели находить его умным, я всё искала и находила, что я сама глупа, не
видя его ума; а как только я сказала: он глуп, но шопотом, — всё так ясно стало, не правда ли?
— Из всякого положения есть выход. Нужно решиться, — сказал он. — Всё лучше, чем то положение, в котором ты живешь. Я ведь
вижу, как ты мучаешься всем, и светом, и сыном, и
мужем.
Но нет, ему нужны только ложь и приличие», — говорила себе Анна, не думая о том, чего именно она хотела от
мужа, каким бы она хотела его
видеть.
«Боже мой, как светло! Это страшно, но я люблю
видеть его лицо и люблю этот фантастический свет…
Муж! ах, да… Ну, и слава Богу, что с ним всё кончено».
— Положим, какой-то неразумный ridicule [смешное] падает на этих людей, но я никогда не
видел в этом ничего, кроме несчастия, и всегда сочувствовал ему», сказал себе Алексей Александрович, хотя это и было неправда, и он никогда не сочувствовал несчастиям этого рода, а тем выше ценил себя, чем чаще были примеры жен, изменяющих своим
мужьям.
Каренины,
муж и жена, продолжали жить в одном доме, встречались каждый день, но были совершенно чужды друг другу. Алексей Александрович за правило поставил каждый день
видеть жену, для того чтобы прислуга не имела права делать предположения, но избегал обедов дома. Вронский никогда не бывал в доме Алексея Александровича, но Анна видала его вне дома, и
муж знал это.
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где
муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не
видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел в ее комнату. И не думая и не замечая того, есть кто в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею.
Агафья Михайловна,
видя, что дело доходит до ссоры, тихо поставила чашку и вышла. Кити даже не заметила ее. Тон, которым
муж сказал последние слова, оскорбил ее в особенности тем, что он, видимо, не верил тому, что она сказала.
— Костя! сведи меня к нему, нам легче будет вдвоем. Ты только сведи меня, сведи меня, пожалуйста, и уйди, — заговорила она. — Ты пойми, что мне
видеть тебя и не
видеть его тяжелее гораздо. Там я могу быть, может быть, полезна тебе и ему. Пожалуйста, позволь! — умоляла она
мужа, как будто счастье жизни ее зависело от этого.
Узнав о близких отношениях Алексея Александровича к графине Лидии Ивановне, Анна на третий день решилась написать ей стоившее ей большого труда письмо, в котором она умышленно говорила, что разрешение
видеть сына должно зависеть от великодушия
мужа. Она знала, что, если письмо покажут
мужу, он, продолжая свою роль великодушия, не откажет ей.
«Эта холодность — притворство чувства, — говорила она себе. — Им нужно только оскорбить меня и измучать ребенка, а я стану покоряться им! Ни за что! Она хуже меня. Я не лгу по крайней мере». И тут же она решила, что завтра же, в самый день рожденья Сережи, она поедет прямо в дом
мужа, подкупит людей, будет обманывать, но во что бы ни стало
увидит сына и разрушит этот безобразный обман, которым они окружили несчастного ребенка.
Даже до мелочей Сергей Иванович находил в ней всё то, чего он желал от жены: она была бедна и одинока, так что она не приведет с собой кучу родных и их влияние в дом
мужа, как его он
видел на Кити, а будет всем обязана
мужу, чего он тоже всегда желал для своей будущей семейной жизни.
Кити
видела, что с
мужем что-то сделалось. Она хотела улучить минутку поговорить с ним наедине, но он поспешил уйти от нее, сказав, что ему нужно в контору. Давно уже ему хозяйственные дела не казались так важны, как нынче. «Им там всё праздник — думал он, — а тут дела не праздничные, которые не ждут и без которых жить нельзя».
Ревность Левина еще дальше ушла. Уже он
видел себя обманутым
мужем, в котором нуждаются жена и любовник только для того, чтобы доставлять им удобства жизни и удовольствия… Но, несмотря на то, он любезно и гостеприимно расспрашивал Васеньку об его охотах, ружье, сапогах и согласился ехать завтра.
«Избавиться от того, что беспокоит», повторяла Анна. И, взглянув на краснощекого
мужа и худую жену, она поняла, что болезненная жена считает себя непонятою женщиной, и
муж обманывает ее и поддерживает в ней это мнение о себе. Анна как будто
видела их историю и все закоулки их души, перенеся свет на них. Но интересного тут ничего не было, и она продолжала свою мысль.