Возможно, что эта встреча будет иметь значение того первого луча солнца, которым начинается день, или того последнего луча, за которым землю ласково обнимает
теплая ночь лета.
Тиха украинская ночь. // Прозрачно небо. Звезды блещут. // Своей дремоты превозмочь // Не хочет воздух. Чуть трепещут // Сребристых тополей листы. // Но мрачны странные мечты // В душе Мазепы: звезды ночи, // Как обвинительные очи, // За ним насмешливо глядят, // И тополи, стеснившись в ряд, // Качая тихо головою, // Как судьи, шепчут меж собою. // И летней,
теплой ночи тьма // Душна, как черная тюрьма.
Соловей лил свои трели. Марфеньку обняло обаяние
теплой ночи. Мгла, легкий шелест листьев и щелканье соловья наводили на нее дрожь. Она оцепенела в молчании и по временам от страха ловила руку Викентьева. А когда он сам брал ее за руку, она ее отдергивала.
Я наслаждался неизвестными вам впечатлениями, светлым сумраком лунной, томной и
теплой ночи, шелестом листьев рощи, полной мрака.
Вот и случилось, что однажды (давненько это было), в одну сентябрьскую светлую и
теплую ночь, в полнолуние, весьма уже по-нашему поздно, одна хмельная ватага разгулявшихся наших господ, молодцов пять или шесть, возвращалась из клуба «задами» по домам.
Неточные совпадения
Была
теплая лунная
ночь, когда к градоначальническому дому подвезли кибитку.
Вот время: добрые ленивцы, // Эпикурейцы-мудрецы, // Вы, равнодушные счастливцы, // Вы, школы Левшина птенцы, // Вы, деревенские Приамы, // И вы, чувствительные дамы, // Весна в деревню вас зовет, // Пора
тепла, цветов, работ, // Пора гуляний вдохновенных // И соблазнительных
ночей. // В поля, друзья! скорей, скорей, // В каретах, тяжко нагруженных, // На долгих иль на почтовых // Тянитесь из застав градских.
Финал гремит; пустеет зала; // Шумя, торопится разъезд; // Толпа на площадь побежала // При блеске фонарей и звезд, // Сыны Авзонии счастливой // Слегка поют мотив игривый, // Его невольно затвердив, // А мы ревем речитатив. // Но поздно. Тихо спит Одесса; // И бездыханна и
тепла // Немая
ночь. Луна взошла, // Прозрачно-легкая завеса // Объемлет небо. Всё молчит; // Лишь море Черное шумит…
Голоса плыли мимо окна камеры Клима, ласково гладя
теплую тишину весенней
ночи, щедро насыщая ее русской печалью, любимой и прославленной за то, что она смягчает сердце.
Петербург встретил его не очень ласково, в мутноватом небе нерешительно сияло белесое солнце, капризно и сердито порывами дул свежий ветер с моря, накануне или
ночью выпал обильный дождь, по сырым улицам спешно шагали жители, одетые
тепло, как осенью, от мостовой исходил запах гниющего дерева, дома были величественно скучны.