Неточные совпадения
Она опустила глаза и слушала,
ожидая, чтò он скажет, как будто умоляя его о
том, чтобы он как-нибудь разуверил ее.
Княжне Кити Щербацкой было восьмнадцать лет. Она выезжала первую зиму. Успехи ее в свете были больше, чем обеих ее старших сестер, и больше, чем даже
ожидала княгиня. Мало
того, что юноши, танцующие на московских балах, почти все были влюблены в Кити, уже в первую зиму представились две серьезные партии: Левин и, тотчас же после его отъезда, граф Вронский.
Левин чувствовал себя столь твердым и спокойным, что никакой ответ, он думал, не мог бы взволновать его. Но он никак не
ожидал того, что отвечал Степан Аркадьич.
Вронский взял письмо и записку брата. Это было
то самое, что он
ожидал, — письмо от матери с упреками за
то, что он не приезжал, и записка от брата, в которой говорилось, что нужно переговорить. Вронский знал, что это всё о
том же. «Что им за делo!» подумал Вронский и, смяв письма, сунул их между пуговиц сюртука, чтобы внимательно прочесть дорогой. В сенях избы ему встретились два офицера: один их, а другой другого полка.
Было
то время года, перевал лета, когда урожай нынешнего года уже определился, когда начинаются заботы о посеве будущего года и подошли покосы, когда рожь вся выколосилась и, серо зеленая, не налитым, еще легким колосом волнуется по ветру, когда зеленые овсы, с раскиданными по ним кустами желтой травы, неровно выкидываются по поздним посевам, когда ранняя гречиха уже лопушится, скрывая землю, когда убитые в камень скотиной пары́ с оставленными дорогами, которые не берет соха, вспаханы до половины; когда присохшие вывезенные кучи навоза пахнут по зарям вместе с медовыми травами, и на низах,
ожидая косы, стоят сплошным морем береженые луга с чернеющимися кучами стеблей выполонного щавельника.
В противном случае вы сами можете предположить
то, что
ожидает вас и вашего сына.
Он останется прав, а меня, погибшую, еще хуже, еще ниже погубит…» «Вы сами можете предположить
то, что
ожидает вас и вашего сына», вспомнила она слова из письма.
Ей хотелось спросить, где его барин. Ей хотелось вернуться назад и послать ему письмо, чтобы он приехал к ней, или самой ехать к нему. Но ни
того, ни другого, ни третьего нельзя было сделать: уже впереди слышались объявляющие о ее приезде звонки, и лакей княгини Тверской уже стал в полуоборот у отворенной двери,
ожидая ее прохода во внутренние комнаты.
Действительно, за чаем, который им принесли на столике — подносе в прохладную маленькую гостиную, между двумя женщинами завязался a cosy chat, какой и обещала княгиня Тверская до приезда гостей. Они пересуживали
тех, кого
ожидали, и разговор остановился на Лизе Меркаловой.
Но известие это не произвело в нем
того, чего она
ожидала: он только чем-то как будто оскорбился.
Вечером, за чаем, в присутствии двух помещиков, приехавших по каким-то делам опеки, завязался
тот самый интересный разговор, какого и
ожидал Левин.
Он перечитал книги, данные ему Свияжским, и, выписав
то, чего у него не было, перечитал и политико-экономические и социалистические книги по этому предмету и, как он
ожидал, ничего не нашел такого, что относилось бы до предпринятого им дела.
Алексей Александрович сел, чувствуя, что слова его не имели
того действия, которое он
ожидал, и что ему необходимо нужно будет объясняться и что, какие бы ни были его объяснения, отношения его к шурину останутся
те же.
С чувством усталости и нечистоты, производимым ночью в вагоне, в раннем тумане Петербурга Алексей Александрович ехал по пустынному Невскому и глядел пред собою, не думая о
том, что
ожидало его.
Хлебники, лавки запертые, ночные извозчики, дворники, метущие тротуары, мелькали в его глазах, и он наблюдал всё это, стараясь заглушить в себе мысль о
том, что
ожидает его и чего он не смеет желать и всё-таки желает.
Когда прошло
то размягченье, произведенное в ней близостью смерти, Алексей Александрович стал замечать, что Анна боялась его, тяготилась им и не могла смотреть ему прямо в глаза. Она как будто что-то хотела и не решалась сказать ему и, тоже как бы предчувствуя, что их отношения не могут продолжаться, чего-то
ожидала от него.
— Но я повторяю: это совершившийся факт. Потом ты имела, скажем, несчастие полюбить не своего мужа. Это несчастие; но это тоже совершившийся факт. И муж твой признал и простил это. — Он останавливался после каждой фразы,
ожидая ее возражения, но она ничего не отвечала. — Это так. Теперь вопрос в
том: можешь ли ты продолжать жить с своим мужем? Желаешь ли ты этого? Желает ли он этого?
Священник беспрестанно высылал
то дьячка,
то дьякона узнать, не приехал ли жених, и сам, в лиловой рясе и шитом поясе, чаще и чаще выходил к боковым дверям,
ожидая жениха.
Левин же между
тем в панталонах, но без жилета и фрака ходил взад и вперед по своему нумеру, беспрестанно высовываясь в дверь и оглядывая коридор. Но в коридоре не видно было
того, кого он
ожидал, и он, с отчаянием возвращаясь и взмахивая руками, относился к спокойно курившему Степану Аркадьичу.
Он скоро почувствовал, что осуществление его желания доставило ему только песчинку из
той горы счастия, которой он
ожидал.
Он всего этого ждал, всё это видел в их лицах, видел в
той равнодушной небрежности, с которою они говорили между собой, смотрели на манекены и бюсты и свободно прохаживались,
ожидая того, чтоб он открыл картину.
Гостиница эта уже пришла в это состояние; и солдат в грязном мундире, курящий папироску у входа, долженствовавший изображать швейцара, и чугунная, сквозная, мрачная и неприятная лестница, и развязный половой в грязном фраке, и общая зала с пыльным восковым букетом цветов, украшающим стол, и грязь, пыль и неряшество везде, и вместе какая-то новая современно железнодорожная самодовольная озабоченность этой гостиницы — произвели на Левиных после их молодой жизни самое тяжелое чувство, в особенности
тем, что фальшивое впечатление, производимое гостиницей, никак не мирилось с
тем, что
ожидало их.
Он никак не
ожидал того, что он увидал и почувствовал у брата.
Он
ожидал найти
то же состояние самообманыванья, которое, он слыхал, так часто бывает у чахоточных и которое так сильно поразило его во время осеннего приезда брата.
Он
ожидал найти физические признаки приближающейся смерти более определенными, бòльшую слабость, бòльшую худобу, но всё-таки почти
то же положение.
Он
ожидал, что сам испытает
то же чувство жалости к утрате любимого брата и ужаса пред смертию, которое он испытал тогда, но только в большей степени.
Он еще долго сидел так над ним, всё
ожидая конца. Но конец не приходил. Дверь отворилась, и показалась Кити. Левин встал, чтоб остановить ее. Но в
то время, как он вставал, он услыхал движение мертвеца.
Нынче в Летнем Саду была одна дама в лиловом вуале, за которой он с замиранием сердца,
ожидая, что это она, следил, в
то время как она подходила к ним по дорожке.
Анна никак не
ожидала, чтобы
та, совершенно не изменившаяся, обстановка передней
того дома, где она жила девять лет, так сильно подействовала на нее. Одно за другим, воспоминания, радостные и мучительные, поднялись в ее душе, и она на мгновенье забыла, зачем она здесь.
Как ни сильно желала Анна свиданья с сыном, как ни давно думала о
том и готовилась к
тому, она никак не
ожидала, чтоб это свидание так сильно подействовало на нее. Вернувшись в свое одинокое отделение в гостинице, она долго не могла понять, зачем она здесь. «Да, всё это кончено, и я опять одна», сказала она себе и, не снимая шляпы, села на стоявшее у камина кресло. Уставившись неподвижными глазами на бронзовые часы, стоявшие на столе между окон, она стала думать.
Дарья Александровна вопросительно-робко смотрела на его энергическое лицо, которое
то всё,
то местами выходило на просвет солнца в тени лип,
то опять омрачалась тенью, и
ожидала того, что он скажет дальше; но он, цепляя тростью за щебень, молча шел подле нее.
— Да, да, — сказал он. — Я знаю, что она ожила после всех ее страданий; она счастлива. Она счастлива настоящим. Но я?.. я боюсь
того, что
ожидает нас… Виноват, вы хотите итти?
Содержание было
то самое, как он
ожидал, но форма была неожиданная и особенно неприятная ему. «Ани очень больна, доктор говорит, что может быть воспаление. Я одна теряю голову. Княжна Варвара не помощница, а помеха. Я ждала тебя третьего дня, вчера и теперь посылаю узнать, где ты и что ты? Я сама хотела ехать, но раздумала, зная, что это будет тебе неприятно. Дай ответ какой-нибудь, чтоб я знала, что делать».
Она с ужасом
ожидала повторения
того строгого взгляда, который он бросил на нее, уезжая, особенно когда он узнает, что девочка не была опасно больна.
Она благодарна была отцу за
то, что он ничего не сказал ей о встрече с Вронским; но она видела по особенной нежности его после визита, во время обычной прогулки, что он был доволен ею. Она сама была довольна собою. Она никак не
ожидала, чтоб у нее нашлась эта сила задержать где-то в глубине души все воспоминания прежнего чувства к Вронскому и не только казаться, но и быть к нему вполне равнодушною и спокойною.
Он сказал это не думая, только чтоб утешить ее. Но когда он, взглянув на нее, увидал, что эти правдивые милые глаза вопросительно устремлены на него, он повторил
то же уже от всей души. «Я решительно забываю ее», подумал он. И он вспомнил
то, что так скоро
ожидало их.
Но дело в
том, ― она,
ожидая этого развода здесь, в Москве, где все его и ее знают, живет три месяца; никуда не выезжает, никого не видает из женщин, кроме Долли, потому что, понимаешь ли, она не хочет, чтобы к ней ездили из милости; эта дура княжна Варвара ― и
та уехала, считая это неприличным.
Левин с огорчением вздохнул. Этот прекрасный ребенок внушал ему только чувство гадливости и жалости. Это было совсем не
то чувство, которого он
ожидал.
Что он испытывал к этому маленькому существу, было совсем не
то, что он
ожидал. Ничего веселого и радостного не было в этом чувстве; напротив, это был новый мучительный страх. Это было сознание новой области уязвимости. И это сознание было так мучительно первое время, страх за
то, чтобы не пострадало это беспомощное существо, был так силен, что из-за него и не заметно было странное чувство бессмысленной радости и даже гордости, которое он испытал, когда ребенок чихнул.
— Я не жду
того, чтобы вы помнили меня, мои чувства, как может их помнить любящий человек, но я
ожидала просто деликатности, — сказала она.
Некоторые отделы этой книги и введение были печатаемы в повременных изданиях, и другие части были читаны Сергеем Ивановичем людям своего круга, так что мысли этого сочинения не могли быть уже совершенной новостью для публики; но всё-таки Сергей Иванович
ожидал, что книга его появлением своим должна будет произвести серьезное впечатление на общество и если не переворот в науке,
то во всяком случае сильное волнение в ученом мире.