Неточные совпадения
Слова кондуктора разбудили его и заставили вспомнить о матери и предстоящем свидании с ней. Он в душе своей не уважал матери и, не отдавая себе в
том отчета, не любил ее, хотя по понятиям
того круга, в котором жил, по
воспитанию своему, не мог себе представить других к матери отношений, как в высшей степени покорных и почтительных, и
тем более внешне покорных и почтительных, чем менее в душе он уважал и любил ее.
Только пройденная ею строгая школа
воспитания поддерживала ее и заставляла делать
то, чего от нее требовали,
то есть танцовать, отвечать на вопросы, говорить, даже улыбаться.
Узнав все эти подробности, княгиня не нашла ничего предосудительного в сближении своей дочери с Варенькой,
тем более что Варенька имела манеры и
воспитание самые хорошие: отлично говорила по-французски и по-английски, а главное — передала от г-жи Шталь сожаление, что она по болезни лишена удовольствия познакомиться с княгиней.
И Левину смутно приходило в голову, что не
то что она сама виновата (виноватою она ни в чем не могла быть), но виновато ее
воспитание, слишком поверхностное и фривольное («этот дурак Чарский: она, я знаю, хотела, но не умела остановить его»), «Да, кроме интереса к дому (это было у нее), кроме своего туалета и кроме broderie anglaise, у нее нет серьезных интересов.
— Не могу сказать, чтоб я был вполне доволен им, — поднимая брови и открывая глаза, сказал Алексей Александрович. — И Ситников не доволен им. (Ситников был педагог, которому было поручено светское
воспитание Сережи.) Как я говорил вам, есть в нем какая-то холодность к
тем самым главным вопросам, которые должны трогать душу всякого человека и всякого ребенка, — начал излагать свои мысли Алексей Александрович, по единственному, кроме службы, интересовавшему его вопросу —
воспитанию сына.
Он нравился Левину своим хорошим
воспитанием, отличным выговором на французском и английском языках и
тем, что он был человек его мира.
В прошлом году он оставил дипломатическую службу, не по неприятности (у него никогда ни с кем не бывало неприятностей), и перешел на службу в дворцовое ведомство в Москву, для
того чтобы дать наилучшее
воспитание своим двум мальчикам.
― Ах, как же! Я теперь чувствую, как я мало образован. Мне для
воспитания детей даже нужно много освежить в памяти и просто выучиться. Потому что мало
того, чтобы были учителя, нужно, чтобы был наблюдатель, как в вашем хозяйстве нужны работники и надсмотрщик. Вот я читаю ― он показал грамматику Буслаева, лежавшую на пюпитре ― требуют от Миши, и это так трудно… Ну вот объясните мне. Здесь он говорит…
― Напротив, вы не можете себе представить, как, глядя на вас, я всегда учусь
тому, что мне предстоит, именно
воспитанию детей.
― Вы говорите ― нравственное
воспитание. Нельзя себе представить, как это трудно! Только что вы побороли одну сторону, другие вырастают, и опять борьба. Если не иметь опоры в религии, ― помните, мы с вами говорили, ―
то никакой отец одними своими силами без этой помощи не мог бы воспитывать.
— Я вот говорю Анне Аркадьевне, — сказал Воркуев, — что если б она положила хоть одну сотую
той энергии на общее дело
воспитания русских детей, которую она кладет на эту Англичанку, Анна Аркадьевна сделал бы большое, полезное дело.
Поживя долго безвыездно в Москве, он доходил до
того, что начинал беспокоиться дурным расположением и упреками жены, здоровьем,
воспитанием детей, мелкими интересами своей службы; даже
то, что у него были долги, беспокоило его.
Неточные совпадения
Он был по службе меня моложе, сын случайного отца, воспитан в большом свете и имел особливый случай научиться
тому, что в наше
воспитание еще и не входило.
Стародум. В тогдашнем веке придворные были воины, да воины не были придворные.
Воспитание дано мне было отцом моим по
тому веку наилучшее. В
то время к научению мало было способов, да и не умели еще чужим умом набивать пустую голову.
Стародум. Как понимать должно
тому, у кого она в душе. Обойми меня, друг мой! Извини мое простосердечие. Я друг честных людей. Это чувство вкоренено в мое
воспитание. В твоем вижу и почитаю добродетель, украшенную рассудком просвещенным.
«Послушайте, Максим Максимыч, — отвечал он, — у меня несчастный характер:
воспитание ли меня сделало таким, Бог ли так меня создал, не знаю; знаю только
то, что если я причиною несчастия других,
то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение — только дело в
том, что это так.
—
То есть, по крайней мере, я займусь
тем, что можно будет сделать, — займусь
воспитаньем детей, буду иметь в возможности доставить им хороших учителей.