Неточные совпадения
Она знала, что старуху ждут со дня на день, знала, что старуха будет рада выбору
сына, и ей странно было, что он, боясь оскорбить мать, не делает предложения; однако ей так хотелось и самого брака и, более всего, успокоения от своих тревог, что она
верила этому.
— Да он не пренебрег; я
верю, что он любил меня, но он был покорный
сын…
Он не
верит и в мою любовь к
сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он знает, что я не брошу
сына, не могу бросить
сына, что без
сына не может быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но что, бросив
сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает и знает, что я не в силах буду сделать этого».
— Дарья Александровна! — сказал он, теперь прямо взглянув в доброе взволнованное лицо Долли и чувствуя, что язык его невольно развязывается. — Я бы дорого дал, чтобы сомнение еще было возможно. Когда я сомневался, мне было тяжело, но легче, чем теперь. Когда я сомневался, то была надежда; но теперь нет надежды, и я всё-таки сомневаюсь во всем. Я так сомневаюсь во всем, что я ненавижу
сына и иногда не
верю, что это мой
сын. Я очень несчастлив.
Событие рождения
сына (он был уверен, что будет
сын), которое ему обещали, но в которое он всё-таки не мог
верить, — так оно казалось необыкновенно, — представлялось ему с одной стороны столь огромным и потому невозможным счастьем, с другой стороны — столь таинственным событием, что это воображаемое знание того, что будет, и вследствие того приготовление как к чему-то обыкновенному, людьми же производимому, казалось ему возмутительно и унизительно.
― У нас идут переговоры с ее мужем о разводе. И он согласен; но тут есть затруднения относительно
сына, и дело это, которое должно было кончиться давно уже, вот тянется три месяца. Как только будет развод, она выйдет за Вронского. Как это глупо, этот старый обычай кружения, «Исаия ликуй», в который никто не
верит и который мешает счастью людей! ― вставил Степан Аркадьич. ― Ну, и тогда их положение будет определенно, как мое, как твое.
— Это с Сиротининым-то?.. История, действительно, неприятная… Но зато урок, родному отцу
сыну верить нельзя… Вот какие времена переживаем… Вот что…
Неточные совпадения
Простаков. По крайней мере я люблю его, как надлежит родителю, то-то умное дитя, то-то разумное, забавник, затейник; иногда я от него вне себя и от радости сам истинно не
верю, что он мой
сын.
Теперь припомнил он, что видел в прошлую ночь Андрия, проходившего по табору с какой-то женщиною, и поник седою головою, а все еще не хотел
верить, чтобы могло случиться такое позорное дело и чтобы собственный
сын его продал веру и душу.
— Самоубийственно пьет. Маркс ему вреден. У меня
сын тоже насильно заставляет себя веровать в Маркса. Ему — простительно. Он — с озлобления на людей за погубленную жизнь. Некоторые
верят из глупой, детской храбрости: боится мальчуган темноты, но — лезет в нее, стыдясь товарищей, ломая себя, дабы показать: я-де не трус! Некоторые веруют по торопливости, но большинство от страха. Сих, последних, я не того… не очень уважаю.
— А ты — плохо видишь, очки мешают! И ведь уже
поверил, сукин
сын, что он — вождь! Нет, это… замечательно! Может командовать, бить может всякого, — а?
Самгин слушал и, следя за лицом рассказчика, не
верил ему. Рассказ напоминал что-то читанное, одну из историй, которые сочинялись мелкими писателями семидесятых годов. Почему-то было приятно узнать, что этот модно одетый человек —
сын содержателя дома терпимости и что его секли.