Неточные совпадения
Слова жены, подтвердившие его худшие сомнения, произвели жестокую боль в сердце Алексея Александровича. Боль эта была усилена еще тем
странным чувством физической
жалости к ней, которую произвели на него ее слезы. Но, оставшись один в карете, Алексей Александрович, к удивлению своему и радости, почувствовал совершенное освобождение и от этой
жалости и от мучавших его в последнее время сомнений и страданий ревности.
И,
странное дело, он чувствовал себя совершенно холодным и не испытывал ни горя, ни потери, ни еще меньше
жалости к брату.
Неточные совпадения
Он стоял, глядя на задумчивое, мучимое внутренней работой лицо Катюши, и ему было жалко ее, но,
странное дело, эта
жалость только усиливала вожделение к ней.
И
странное дело: хотя был твердо убежден в преступлении Мити, но со времени заключения его все как-то более и более смотрел на него мягче: «С хорошею, может быть, душой был человек, а вот пропал, как швед, от пьянства и беспорядка!» Прежний ужас сменился в сердце его какою-то
жалостью.
Дальнейшие наши отношения были мирные, хотя и довольно холодные, но я до сих пор помню эту
странную вспышку искусственной
жалости под влиянием томительного безделья на раскаленном и до скуки знакомом дворе…
Спокойно посмотрев на сестру своими
странными глазами, Харитина молча ушла в переднюю, молча оделась и молча вышла на улицу, где ее ждал свой собственный рысак. Она ехала и горько улыбалась. Вот и дождалась награды за свою
жалость. «Что же, на свете всегда так бывает», — философствовала она, пряча нос в новый соболий воротник.
Но когда я, в марте месяце, поднялся к нему наверх, чтобы посмотреть, как они там „заморозили“, по его словам, ребенка, и нечаянно усмехнулся над трупом его младенца, потому что стал опять объяснять Сурикову, что он „сам виноват“, то у этого сморчка вдруг задрожали губы, и он, одною рукой схватив меня за плечо, другою показал мне дверь и тихо, то есть чуть не шепотом, проговорил мне: „Ступайте-с!“ Я вышел, и мне это очень понравилось, понравилось тогда же, даже в ту самую минуту, как он меня выводил; но слова его долго производили на меня потом, при воспоминании, тяжелое впечатление какой-то
странной, презрительной к нему
жалости, которой бы я вовсе не хотел ощущать.