— Поди узнай, что такое, — сказала она и с спокойною готовностью на всё, сложив руки на коленах,
села на кресло. Лакей принес толстый пакет, надписанный рукою Алексея Александровича.
Неточные совпадения
Когда он вошел в маленькую гостиную, где всегда пил чай, и уселся в своем
кресле с книгою, а Агафья Михайловна принесла ему чаю и со своим обычным: «А я
сяду, батюшка»,
села на стул у окна, он почувствовал что, как ни странно это было, он не расстался с своими мечтами и что он без них жить не может.
Вернувшись домой, Алексей Александрович прошел к себе в кабинет, как он это делал обыкновенно, и
сел в
кресло, развернув
на заложенном разрезным ножом месте книгу о папизме, и читал до часу, как обыкновенно делал; только изредка он потирал себе высокий лоб и встряхивал голову, как бы отгоняя что-то.
— Это можно, — сказал Рябинин,
садясь и самым мучительным для себя образом облокачиваясь
на спинку
кресла. — Уступить надо, князь. Грех будет. A деньги готовы окончательно, до одной копейки. За деньгами остановки не бывает.
Пообедав, Левин
сел, как и обыкновенно, с книгой
на кресло и, читая, продолжал думать о своей предстоящей поездке в связи с книгою.
― Не угодно ли? ― Он указал
на кресло у письменного уложенного бумагами стола и сам
сел на председательское место, потирая маленькие руки с короткими, обросшими белыми волосами пальцами, и склонив
на бок голову. Но, только что он успокоился в своей позе, как над столом пролетела моль. Адвокат с быстротой, которой нельзя было ожидать от него, рознял руки, поймал моль и опять принял прежнее положение.
Но Алексей Александрович еще не успел окончить своей речи, как Степан Аркадьич уже поступил совсем не так, как он ожидал. Степан Аркадьич охнул и
сел в
кресло. — Нет, Алексей Александрович, что ты говоришь! — вскрикнул Облонский, и страдание выразилось
на его лице.
— Ты гулял хорошо? — сказал Алексей Александрович,
садясь на свое
кресло, придвигая к себе книгу Ветхого Завета и открывая ее. Несмотря
на то, что Алексей Александрович не раз говорил Сереже, что всякий христианин должен твердо знать священную историю, он сам в Ветхом Завете часто справлялся с книгой, и Сережа заметил это.
Как ни сильно желала Анна свиданья с сыном, как ни давно думала о том и готовилась к тому, она никак не ожидала, чтоб это свидание так сильно подействовало
на нее. Вернувшись в свое одинокое отделение в гостинице, она долго не могла понять, зачем она здесь. «Да, всё это кончено, и я опять одна», сказала она себе и, не снимая шляпы,
села на стоявшее у камина
кресло. Уставившись неподвижными глазами
на бронзовые часы, стоявшие
на столе между окон, она стала думать.
Проходя через первую гостиную, Левин встретил в дверях графиню Боль, с озабоченным и строгим лицом что-то приказывавшую слуге. Увидав Левина, она улыбнулась и попросила его в следующую маленькую гостиную, из которой слышались голоса. В этой гостиной сидели
на креслах две дочери графини и знакомый Левину московский полковник. Левин подошел к ним, поздоровался и
сел подле дивана, держа шляпу
на колене.
Странно и обидно было видеть, как чужой человек в мундире удобно
сел на кресло к столу, как он выдвигает ящики, небрежно вытаскивает бумаги и читает их, поднося близко к тяжелому носу, тоже удобно сидевшему в густой и, должно быть, очень теплой бороде.
Неточные совпадения
Я лежал
на диване, устремив глаза в потолок и заложив руки под затылок, когда Вернер взошел в мою комнату. Он
сел в
кресла, поставил трость в угол, зевнул и объявил, что
на дворе становится жарко. Я отвечал, что меня беспокоят мухи, — и мы оба замолчали.
В доме его чего-нибудь вечно недоставало: в гостиной стояла прекрасная мебель, обтянутая щегольской шелковой материей, которая, верно, стоила весьма недешево; но
на два
кресла ее недостало, и
кресла стояли обтянуты просто рогожею; впрочем, хозяин в продолжение нескольких лет всякий раз предостерегал своего гостя словами: «Не
садитесь на эти
кресла, они еще не готовы».
Мавра ушла, а Плюшкин,
севши в
кресла и взявши в руку перо, долго еще ворочал
на все стороны четвертку, придумывая: нельзя ли отделить от нее еще осьмушку, но наконец убедился, что никак нельзя; всунул перо в чернильницу с какою-то заплесневшею жидкостью и множеством мух
на дне и стал писать, выставляя буквы, похожие
на музыкальные ноты, придерживая поминутно прыть руки, которая расскакивалась по всей бумаге, лепя скупо строка
на строку и не без сожаления подумывая о том, что все еще останется много чистого пробела.
— Прошу прощенья! я, кажется, вас побеспокоил. Пожалуйте,
садитесь сюда! Прошу! — Здесь он усадил его в
кресла с некоторою даже ловкостию, как такой медведь, который уже побывал в руках, умеет и перевертываться, и делать разные штуки
на вопросы: «А покажи, Миша, как бабы парятся» или: «А как, Миша, малые ребята горох крадут?»
Вошед в гостиную, Собакевич показал
на кресла, сказавши опять: «Прошу!»
Садясь, Чичиков взглянул
на стены и
на висевшие
на них картины.